Наконец они остановились у одной из дверей.
— Здесь, — сообщил евнух. — Только я хочу сказать, — добавил он, — госпожа очень сердится, когда ее отрывают... от дела, иногда даже пускает в ход кулаки. Может, вы сами соблаговолите...
Отпихнув работника заведения, жрица решительно толкнула дверь и вошла.
В раскрытое окно бил солнечный свет, казавшийся особенно ярким после полутьмы коридоров борделя. На кровати растянулась обнаженная девушка, пожалуй, даже молодая женщина, лет двадцати или чуть постарше. Лицо ее закрывали беспорядочно разметавшиеся рыжие волосы, но даже они не могли скрыть набухший под глазом лиловатый синяк. Загорелую кожу гибкого и сильного тела украшало несколько шрамов. Рядом с ней сидел подросток лет четырнадцати, в крошечной набедренной повязке с кружевами, нежный и ухоженный, вертевший в руках флейту. Мальчишка был трезв, или почти трезв; о девице сказать этого было нельзя.
— О, тетя! — слегка заплетающимся языком изрекла девица, улыбнувшись. — Как ты меня нашла? Присоединиться к нам не хочешь?
Ни слова не говоря, жрица подошла к ним и, запустив пятерню в пушистую шевелюру парнишки, выкинула его за дверь, ловко добавив ускорения коленом под зад.
— Зачем мальчика обидела, тетя? — послышался недовольный голос девицы.
Не отвечая, Аниза (а это была именно она) прошлась по номеру взад-вперед. Втянула душный запах — смесь недорогих благовоний, вина и еще одного аромата, неплохо ей знакомого — который оставляет страсть мужчины и женщины.
— Вот как, значит, ты живешь, племяшка, — протянула жрица, переводя взгляд то на валяющиеся в углу явно мужские штаны, то на опустошенные бутылки и кувшины на столе, то на пару этих новомодных штучек из выделанного рыбьего пузыря, валяющихся на подоконнике, — уже использованных.
— Тетя Аниза, ну разве я не имею права развлечься? — улыбаясь, ответила девица, по-кошачьи потянувшись на ложе. — Я месяц таскалась с этим караваном, два раза с разбойниками дралась! Золото в казну нашей праматери-Тиамат доставила? Доставила! Значит, имею право...
— Значит, отмечаем успешное возвращение? — уточнила Аниза. — И вот ради этого ты отказалась от жреческого служения? Ради вот этого ты отвергла четверых... нет, уже пятерых женихов, которых я тебе нашла? Не без труда, между прочим, нашла!
— Ну вот, опять начала, тетя... — расслабленно бросила девица.
— Я тебе сейчас не тетя! — рявкнула жрица. — А ну встать, воин Храма Великой Матери Марисса!!! Встать!!! — И сунула племяннице под нос резную нефритовую пластинку. — Именем Богини — повиноваться!