Чикко убежал, беспрекословно подчинившись команде, даже не обращая внимания на жрицу.
— Ну что ж, Аниза, твоя племянница сама согласилась с моим условием. Так что не обессудь, но тебе придется оставить ее здесь.
— Но это было не по правилам... — слабо возразила Аниза.
— В бою нет правил, — важно сообщил Торнан. — В бою ты или побеждаешь, или умираешь. Или становишься рабом. Так что... — Он осекся.
В его спину уперлось, довольно-таки чувствительно уколов, острие. Причем не куда-нибудь, а чуть ниже шеи, как раз там, где кончалась шкура василиска.
И насколько он мог понять, его кололи его же собственным клинком.
Он медленно обернулся. Бледная, но вполне бодрая Марисса стояла, слегка пошатываясь и держа ятаган двумя руками. Держала так, что сомнений в печальной судьбе Торнана в случае чего не возникало, особенно учитывая выражение ее глаз.
— Ну как, берешь свои слова обратно?
— Но это... — начал было он.
— Не по правилам? — ехидно прозвучало сзади. — Но ведь в бою нет правил. В бою ты или побеждаешь, или... Кстати, как насчет того, чтобы стать моим рабом?
Обреченно Торнан следил, как на донышко часов просыпаются последние песчинки.
«Ну ладно, — с тоской подумал он, — в конце концов, может, и в самом деле этого хотят боги?»
— Я беру свои слова обратно...
— И просишь прощения? — Ее голос прямо-таки источал ехидство.
— И прошу прощения. Я был не прав, — признал он. Дальнейшее было уже не важным.
С каким-то непонятным равнодушием смотрел он на тревожно кудахчущую Анизу, на Чикко, колдовавшего над девушкой и озабоченно поглаживающего налитый дурной фиолетовой кровью синяк на ноге Мариссы, на то, как потом сам фомор стащил с себя сапог и занялся собственной стопой, украшенной не менее яркой отметиной. Только когда они втроем оказались в каких-то храмовых покоях и за ними закрылись двери, он вдруг словно очнулся и понял, что вскоре ему придется идти в поход, и идти вместе с этой дикой девкой.
Ну что ж, философски отметил он. В его жизни бывало и хуже...
— Можно взглянуть на твой меч, воин? — спросила вдруг Марисса, похоже, вполне пришедшая в себя. — Я никогда таких не видела. Можешь взглянуть на мои, если хочешь...
Чикко, наблюдавший за этой парочкой, слегка напрягся. Насколько он знал из житейского опыта, обычаи, касательно отношения к оружию, у разных народов очень сильно отличались. Были среди варваров (к каковым относился и его старый приятель) и такие, для которых просьба показать клинок была равносильна просьбе потрогать за... хм, тоже в некотором смысле, за оружие.
Правда, сам Чикко отреагировал бы весьма благосклонно, случись Мариссе обратиться с аналогичной просьбой к нему, но кто знает, как отреагирует его друг?