— Жалованье, — зачем-то раздраженно повторил поручик, уволакивая пошатывающегося подчиненного.
— Что там произошло, господин офицер? — осведомился у него попавшийся навстречу управляющий, когда они поднялись к себе на третий этаж.
— Да так, поучил уму-разуму одного наглого типа из стражи...
— Да, — согласился управляющий. — Стража наглеет день ото дня, а сегодня так они вообще злы как бесы, и умные люди стараются без нужды не выходить из дому.
— Почему же стража злая? — осведомился Торнан.
— Им выдали задержанное жалованье, — пояснил кабатчик.
— Ай-я-яй, — покачал головой капитан. — А что, они предпочитают служить бесплатно?
— Да нет, — кабатчик оценил юмор. — Просто оно чуть не вполовину меньше прежнего. В казне, говорят, денег нет.
— Тогда понятно. Ладно, пошли, — дернул он Мариссу за плащ.
Вскоре они уже располагались в номере Торнана. Чикко высокомерно поглядывал на Мариссу, а она лениво изучала рисунок ковра на стене.
— И где я тут буду спать? — поинтересовалась она.
— Спать еще рано. Это твои вещи? — Торнан пнул мешки. — Все, что собрала в дорогу?
Марисса кивнула.
— Добро. Давай, вытряхивай все — будем пересчитывать. Чикко, тебя тоже касается.
* * *
— И зачем это тебе?
Торнан недоуменно встряхнул переливающийся сверток. В его руках развернулась тонкая шелковая туника кремово-розового оттенка.
— Это ночная сорочка.
— Км-хм, — многозначительно кашлянул Чикко, сосредоточенно перебиравший склянки с эликсирами и порошками, извлеченные из колдовской сумы.
Торнан скрестил руки на груди.
— Вообще-то, — лениво протянул он, — боюсь тебя огорчить, но большую часть пути нам придется спать в одежде. И даже в сапогах, — добавил он, вспомнив, как однажды на привале, после пяти суток погони, позволил себе стащить казавшиеся уже пудовыми сапоги, и как потом пришлось босиком удирать по лесу — норглинги, как у них принято, внезапно атаковали их бивуак.
— Все равно. В шелковом белье не заводятся блохи и прочие кровососы. Она ведь совсем легкая, — взмолилась Марисса.
— Ну, если против блох...
Ночнушка была амнистирована, но вытащенная следом бритва сперва вызвала у капитана легкое недоумение. Он было уже хотел задать вопрос, на кой бес это ей нужно, но догадался сам. Для проформы раскрыл бритву и уважительно прищелкнул языком. Небольшое лезвие, упрятанное в рукоять черного дерева, было отковано из темного струйчатого булата и имело также острие. Им можно было бриться без воды и мыла, а при нужде — использовать как оружие.
Сам-то Торнан по старой привычке пользовался дешевыми костяными, с вставками из обсидиана...