Торнан поморщился:
— Не нравится мне все это...
— А мне нравится! — фыркнул Чикко. — Никого нет, заходи и бери что хочешь! И по башке, главное, никто не даст!
— Сразу видно старого вора, — бросила амазонка.
— Меня другое волнует, — уточнил Торнан, — почему все разбежались? Чикко, тебя спрашиваю! Кто тут маг, спрашивается?
— Почем я знаю? Может, нас испугались. Заранее. А может, они и не разбежались вовсе, а померли все, упившись дурманной настойкой, которую гнали в подвале во-он той корчмы.
— Что и говорить — ты у нас кладезь мудрости! — прокомментировала Марисса. — Ладно, зайдем, там и разберемся. Ну, кто со мной, грабить и разорять мирных жителей? — задорно осведомилась девушка.
Они приблизились. Село как село, и корчма как корчма. Сколько таких он повидал на своем веку. И забросили его, может, по вполне прозаической причине — может, ушла вода и высохли поля. Или иссяк придорожный тракт, с которого село кормилось... Да мало ли?
Ладно, будем считать, что жители просто ушли в поисках лучшей доли.
Надо сказать, все трое были людьми бывалыми, и хотя сами с таким не сталкивались, но слышать слышали. Покинутые хутора и деревни — в горах и лесах, о жителях которых не было ничего известно, пропавшие бесследно странники и караваны, пустые корабли, носимые по воле волн...
Но как бы то ни было, спросить тут о Часовне Второго Брата было не у кого. А именно в ней и был тайник, в коем могла храниться первая из частей жезла Тиамат.
Дверь корчмы была чуть приоткрыта. Внутри царило запустение. Не было слышно ни звука.
Они вошли.
Невольно напрягшись, подсознательно пораженные несоответствием. Тихий пустой трактир — явление непривычное.
Солнечные лучи рыжими полотнищами падали в узкие окна сквозь запыленную слюдяную пленку. Все выглядело так, словно жители бежали прочь только что. Табуреты и скамьи, кружки на столах. Над пыльной стойкой возвышался большой бочонок с краном.
— Вот сейчас попьем пивка, — сообщил Торнан, отворачивая позеленевший кран. Ни одной капли жидкости, разумеется, не вылилось, лишь слабый винный аромат возник в помещении, на секунду перебив запах пыли. Видать, тут пиво не одобряли, предпочитая кровь лозы.
Зайдя за стойку, Чикко проворно обшарил ее, удовлетворенно цокнул языком и, замысловато сложив пальцы, что-то прошептал.
— Вот он, голубчик! — и, выдвинув замаскированный денежный ящик, он озадаченно хмыкнул, выгребая пригоршню уже потемневшего серебра с вкраплениями позеленевшей меди. — Как хотите, но ведь и в самом деле тут что-то не то, — протянул он, опуская монеты в сумку на поясе. — Не нравится мне это. Чтоб торгаш бросил деньгу... Дракон, что ли, прилетал?