— Да, как-то странно — такое сокровище, а ворот как не бывало, — поддакнул Этлау.
— Не в воротах дело, — отмахнулся Сфайрат.
— А и точно — чего ж бедняга Эвенгар всю скалу ломает, когда можно просто саму пещеру отыскать? — заохала Эйтери.
Сфайрат и Аэсоннэ понимающе переглянулись.
— Не всякий через ту пещеру пройдёт.
— Не всякий? — удивился Фесс. — Я же прошёл. И Клара прошла, если я правильно помню, о многомудрый.
— Капкан не на вас ставили, — нагнулся к нему дракон. — Так что пусть бы Салладорец сунулся… ручаюсь, так просто ему не выбраться, пусть его кто угодно подпирает, хоть Западная Тьма, хоть Восточный Свет.
Фесс и Этлау недоумённо переглянулись, а про себя некромант подумал — не о том ли намекала Вейде, когда сама отказалась войти вместе с ним в драконью пещеру?
— Салладорец об этом прекрасно осведомлён, к сожалению, — продолжал Сфайрат. — Не стоит ожидать, что он сам сунется в мышеловку. Потому и ломает гору, что другого пути у него нет.
— Чудны дела твои, Спаситель, — вздохнул Этлау.
— Тот, кто ставил Кристаллы, знал своё дело, — отозвался дракон.
— А кто? Кто ставил?
Сфайрат только махнул рукой.
— Драконы не выдадут его имени, Фесс. Ни за что и никогда.
— Почему? Какой в этом смысл?!
— Да потому, некромант, что слово — это слово. Тебе ли не знать… А сотворивший это чудо, быть может, имел основания скрывать своё деяние. Во всяком случае, он пытался защитить своё детище от могучих чародеев и, как оказалось, преуспел. Салладорец попал в собственную ловушку — сделавшись слишком силён.
Не очень обнадёживает, подумал Фесс. Если Эвенгар сумел почуять западню… и понял, что она насторожена на таких, как он, то как же тогда справиться с ним в открытом бою?
Грохот нарастал, пол ощутимо трясло, сверху постоянно сыпались камни.
— Что тут у тебя творится, Сфайрат? — произнёс новый голос, резкий и показавшийся злым. — В покое Кристалла — простые смертные? Гору твою ломает какой-то безумный чародей…
— Чаргос, — обернулся хозяин Пика Судеб, — спасибо, что пришли, собратья.
В кругу отбрасываемого каменным сердцем света появились семеро. Все — в человеческом облике. Четверо женщин и трое мужчин. Все — высокие, статные, в роскошных доспехах и с богато изукрашенным оружием. Словно преторианцы на императорском смотру, шлемы они держали на сгибе левой руки.
Но говорили они все на общепринятом эбинском, и явились «под личинами», явно понимая, кого им предстоит встретить.
— Сфайрат, — кивнула рыжеволосая молодая женщина с точёным профилем и высокими скулами. Аэсоннэ они словно бы не замечали.