— Ладно, придумаем что-нибудь. — Хельги хлопнул приятеля по плечу. — И в самом деле, зачем такой красивой девчонке быть рабыней какого-нибудь вонючего хазарина? Уж куда как лучше быть второй или третьей женой викинга, на первую она по младости лет не потянет. Да-а-а... Красивая девушка Ладислава...
Хельги вспомнил свою первую встречу с ней, там, в Ладоге. В числе других девчонок Ладислава сговаривалась идти на тайные пляски. Нежное смеющееся лицо, чуть тронутое загаром, волосы цвета спелой ржи, длинные ресницы, глаза — как огромные васильки... И багровые полосы на золотистой, чуть тронутой мягким загаром, коже! Следы плетки Имата. А ведь эта Ладислава чем-то напоминает Сельму, жену. Такие же тонкие черты лица. Волосы у Сельмы, пожалуй, чуть светлее, а глаза, наоборот, более темные, похожие на воды фьорда в солнечный день.
Сельма... Хельги ощутил вдруг прилив сильного нежно-щемящего чувства, приятно-грустного, как бывает, когда вспоминается что-то хорошее, далекое и, увы, безвозвратно прошедшее. Правда, Сельма вовсе не относилась к разряду безвозвратно прошедшего, ведь она была законной женой и, в отсутствие Хельги-ярла, законной хозяйкой Снольди-Хольма и сопредельных земель. И матерью маленькой Сигрид. У знатных викингов бывает несколько жен, но Хельги до сих пор не испытывал никакого желания ввести в дом кого-то еще. Он любил одну женщину — Сельму. Одну. Но кто знает, быть может — пока?
Где-то рядом, за ивой, хрустнула ветка.
— Кто там? — схватился за меч ярл. Ответа не последовало.
— Брось. — Никифор махнул рукой. — Кошка или собака, да и вообще, у «сытных» рядов много всякого зверья кормится.
Вложив меч в ножны, Хельги-ярл осторожно осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, вслед за Никифором последовал обратно к шатрам. Золотая луна, похожая на ромейский солид, мягко светила им в спину.
Бесшумно раздвинулись ветви ивы. Освещенное луной, показалось меж них скуластое лицо приказчика Имата. В раскосых глазах его горел стойкий огонь ненависти. Дождавшись, когда варяги уйдут, он быстро прошел вдоль пристани и, подойдя к становищу Вергела, скрылся в шатре Халисы.
Красавица не спала и ничуть не удивилась столь позднему гостю — видно, давно поджидала его. Чуть приподнявшись на ложе, вопросительно взглянула.
— Всё сделал, как ты сказала, повелительница! — безуспешно пряча азартный блеск глаз, низко склонился Имат. — Только вот... — Он виновато развел руками. — Они говорили по-своему, и я ничего не понял.
В темных глазах девушки зажглись искорки гнева.
— Но я запомнил несколько имен из тех, что они называли, — поспешно добавил Имат. — Вертел и... Ладислава.