— Знаешь, что это такое? — Та покачала головой.
— Девичья кожа. И сдирали ее с живой. Больно уж упрямой оказалась девица. — Истома усмехнулся, вспомнив, как самолично проделывал подобную процедуру, будучи стражником при караване знаменитого сирийца Али-бея. Да, поносила судьба по земле-матушке. И сейчас с этой вот златовласки стащить смог бы кожу-то, да вот только будущего серебра-золота жалко. Уж что-что, а серебро-золото Истома считать умел.
Девчонка побледнела, вот-вот сомлеет.
Истома еще раз сунул ей подгнившую кожу к носу:
— А мясо муравьи сожрали. Уж и мучилась, бедная. А и поделом: не будь упрямой. Показать кости?
Белая, словно снег, Ладислава в ужасе завертела головой.
— Ну, как знаешь. — Истома двумя пальцами взял девушку за подбородок. — Знай, девка: будешь покорной — будешь в неге, никто тебя и пальцем не тронет, а невинности только в гареме лишишься, и кто знает, ради красоты твоей не сделает ли тебя халиф или каган главной женой? Тогда все пред твоими ногами ползать будут. А будешь дурить — смотри... Видела, что с непокорными дурищами бывает. Ну так как, сама пойдешь или подогнать?
— Сама, сама... — закивала девушка, в васильковых глазах ее читался дикий ужас.
Довольный проведенной беседой, нарочно не оглядываясь, Истома Мозгляк зашагал к пристани. За ним, изо всех сил стараясь не отставать, поспешала невольница Ладислава. Не доходя до пристани, они свернули к лесочку, где, как и договаривались, поджидал их угрюмый болгарин Сармак со свежими лошадьми.
— Ну как, Истома-хакан? — увидев идущих, осклабился он. — Получил дэвюшку? Хе-хе... Теперь У тебя одна задача — девственность ее сохранить до Итиля. Задача трудная, вах! Только мы тебе сможем в этом помочь, только мы... Так исполнишь, о чем договаривались?
Истома кивнул.
— Тогда скоро увидимся. — Стегнув плеткой коня, Сармак скрылся за лесом.
Хельги-ярл с Никифором и Радимиром встретили Имата у торга.
— Продал? — поинтересовался ярл.
— Продал, — кивнул приказчик. — Каким-то местным болгарам. Они ее уже и увезли в свое становище.
— Куда именно, ты, конечно, не знаешь?
— Конечно, не знаю, — пожал плечами Имат. — Мне-то какое до этого дело?
— Что ж. — Хельги обернулся к друзьям: — Видно, ничего не поделаешь.
Радимир и Никифор согласно кивнули. Никифор — потому что видел во всём волю Божию, а Радимир... Он, вообще-то, собирался было набить морду Имату, да по зрелом размышлении раздумал. Разбить морду или — лучше — башку надо было тому, кто продал хазарину Ладиславу. А Имат ее лишь честно купил, а потом так же честно продал. Имеет право — его собственность. Что же касается Ладиславы... жалко, конечно, да уж такая девичья доля: сегодня свободная, а завтра, может статься, рабыня. Одним словом — судьба. Как говорят варяги — «Никто не избегнет норн приговора!».