Потом вернулся в госпиталь, предъявил охране персонкарту и был пропущен внутрь. Ему объяснили, что рядовая Заиченко лежит на третьем этаже, в отделении ментальной терапии. Там он ее и нашел.
Палата была рассчитана на троих, но две кровати оказались пустыми. Под третьей стояла утка. А на кровати лежала Ксанка.
Она обрадовалась его появлению так, что у нее даже глаза засияли. Она вытащила из-под одеяла руки, протянула к нему:
— Кира, это ты? Мне не снится? Вот уж не ждала…
Он подошел к ней, взгромоздил на тумбочку коробку с фруктами и контейнер с мороженым.
— Привет! Вот это тебе. Ешь. Неужели в самом деле не ждала?
Она посмотрела на него строгим взглядом, потом не выдержала и рассмеялась:
— Нет, вру, конечно. Травлю вакуум… С самого первого дня ждала. Ты один? — Она коротко глянула на дверь.
Укрытая серым армейским одеялом, она казалась сильно похудевшей и уменьшившейся в росте. И Кирилл вдруг подумал, что почти забыл, как Ксанка выглядела раньше, в "Ледовом раю", когда они все трое только-только познакомились.
— Да, я один, — сказал он. И не стал ничего добавлять.
— Как служба? Сколько гостей перестрелял?… Ты садись. Вон там, у стены, табуретка.
Табуретка оказалась обычной — казначейство Галактического Корпуса экономило на Ф-мебели не только в боевых частях, но и в госпиталях. Кирилл переставил табуретку поближе к кровати и уселся.
— Гостей я больше не стреляю. Прошло уже больше недели, как меня перевели в штаб. Ночным дежурным. Но… — он понизил голос, — это секретные сведения, как ты понимаешь.
— Что ты говоришь! Трудная служба?
— Мне нравится.
— А остальные наши как там? Никто не убит?
— Пару Вин и Юрашу Кривоходова перевели на другое место службы. Где они — я не в теме. Остальные все в расположении базы. Кроме Спири.
— А он куда делся?
Кириллу показалось, что она затаила дыхание от волнения. Но нет, какое там волнение? Серые глаза, занимавшие едва ли не большую часть исхудавшего, обрамленного рыжим ежиком лица, смотрели в упор, а руки вовсе не теребили край одеяла, как вроде бы должно быть.
— Ты не думай… Я просто спрашиваю…
— Да я и не думаю ничего. Он ведь любит тебя.
— Не надо. — Ксанка отвернулась к окну. — Не надо, Кира!
— Надо! — рявкнул Кирилл. — Он сейчас под следствием. И ему нужно, чтобы кто-то о нем вспоминал.
— Под следствием? — Она повернула голову в нему и широко распахнула глаза. — За что?
— Нарушение устава.
— А что он такое совершил?
Она напряженно ждала ответа, но Кирилл решил ничего не объяснять. Зачем?
— Болтали всякое, Ксана. Точно я не в теме, поэтому травить вакуум не стану.