— Кофем пахнет, — сказал тот, что за рулем. — Я фигею, откуда тут кофе?
Я принюхался — и точно. Оказывается, я еще раньше, пока ягоды собирал, аромат кофейный слышал, да. Только думал о другом, о дочерях думал. Им поступать скоро, а денег мало...
Некому тут было кофе варить. До поселка еще через горку, вдоль озера, только там коттеджи первые. Но пахло так, что слюни в рот сами побежали, мамой клянусь!
— Нильс, трогай, — приказал прыщавый Комар, и ко мне снова: — Кому коттедж строишь?
Этот сержант, он мне, наверное, сыном мог быть. Конечно, если бы я сына рано родил. Но неважно, да? Важно, что они всегда на «ты» говорят. В России все начальники на «ты» говорят, а сами любят, когда их на «вы». Я обижался вначале сильно, да. Потом привык, никуда не денешься. Хочешь дружить с милицией, будешь терпеть...
— Литичевскому строим, Павлу Осиповичу...
— Проверим... Много вас? Откуда приехали? — Он словно словами в меня кидался, а сам, как сказать, весь напряженный был, ответов не слушал. И потел страшно, насквозь мокрый, да. Я тоже потел, хотя к жаре привычный. Но я тогда подумал, что это только в машине у них так жарко, потому что окна никак нельзя отворить. Милицейская машина, в них всегда неудобно, да...
— Шесть человек... — говорю. — Из Дербента.
— Почему я тебя не помню? Регистрацию где получал?
— Я в Кронштадте прописался...
— Трубка есть у тебя? Телефон, ну?!
Телефон я в лес не взял, но ответить не успел, потому что беленький сержант на тормоз наступил.
— Что?! Опять?! — закричал прыщавый.
— Вон там, справа, — ответил Нильс. Только он не Нильс, его Сашей зовут, да.
Мы как раз пересекали просеку с высоковольтной линией. До просеки лес был мелкий, зеленый, зато дальше к озеру спускался настоящий сосновый бор. Я не сразу увидел, что там Саша такое показывает, потому что вверх смотрел.
Провода исчезли. Ближняя опора слева стояла, а провода над нами не гудели. Они с опоры вниз свисали, и один искрил, у самой земли. Чтобы такие провода оторвать, надо в них на самолете врезаться. А ту опору, что справа, следующую, я со своего места не видел, Комаров загораживал, да. А когда Комаров отодвинулся, я подумал, что с ума схожу. Справа на просеке больше не было опор. Два часа назад я с пустым бидоном под проводами проходил, эти конструкции выше сосен торчали.
Серая мерзость их быстро скушала. Мы же тогда не знали, что она железо кушать любит.
— Кажись, ворона? — спросил Саша и лоб вытер. — Гена, я погляжу?
— Ни хрена там нет, поехали! — опять Комар, как ненормальный, разговаривал, торопился очень. Он только на небо смотрел, на восток. Черным там все стало, совсем черным...