— Где он находится сейчас?
— Работает все там же в Москве, господин директор.
— В агентурную разработку брали?
— Сначала хотели, затем передумали.
— Почему? — чуть недовольно спросил Ред.
— Посчитали нецелесообразным, господин директор. Во-первых, учитывая сжатые сроки поиска информации, снова бы не обошлось без напитка «правды» и «выбеливателя». Но если два человека из одной группы практически одновременно теряют рассудок, то это уже становится подозрительным, и не исключено, что русичи начнут копать в этом направлении. А во-вторых, мы, по-моему, нашли того, который прошел испытания.
— Бориса Ковзана?
— Да. — Брэдлоу кивнул головой.
— Ладно, о нем вы расскажете поподробнее чуть позже. А кто был третьим?
— Олег Александрович Аверьянцев. Скрипач из Новосибирска. Гастролировал с оркестром у нас. Также имеется биометрический портрет его лица.
— И что, он тоже когда-нибудь случайным образом спасался? — Директор ЦРУ, сцепив пальцы рук и чуть подавшись вперед, с интересом слушал своего подчиненного.
— Сдал билет на самолет, летевший в Токио. А тот самолет разбился.
— Где он сейчас?
— Как мы выяснили, примерно в то время, когда проводились испытания, Аверьянцев якобы попал в автомобильную аварию и сильно покалечился. Долго лечился. Перенес несколько операций. Сейчас активно занялся сольной карьерой, — без запинки ответил полковник Брэдлоу на вопрос своего шефа.
— Что, после аварии еще больше талант прорезался? — не удержался от иронии Ред.
— Насчет таланта не знаю. Я не музыкант. Но то, что его стали мощно раскручивать, — это факт.
— В награду за участие в испытаниях?
— И за пролитие крови за благое дело, — добавил Брэдлоу.
— Теперь подробнее об этом Ковзане.
— Это уникальная личность. Уникальная в смысле везучести. Помните, почти два года назад один русич после неудачного испытания ракетоплана умудрился попасть на нашу космическую станцию «Ковчег»?
— Это был Ковзан? — догадался директор ЦРУ.
— Да.
— Где он сейчас?
— Мы выяснили, что после той аварии он отдыхал в санатории в Крыму. Затем исчез. По крайней мере, в свою войсковую часть он не вернулся.
— Брэдлоу, а почему вы решили, что этот Ковзан прошел испытание? Может быть, он просто погиб? Вон, этот же покалечился, как его...
— Аверьянцев, господин директор.
— Да, Аверьянцев. Вам такая мысль не приходила в голову, полковник?
— Приходила, господин директор. И мы ее проверили. Официально нигде смерть Бориса Ковзана зарегистрирована не была.
— Русичи могли ее и скрыть, делов-то. — Билл Ред пожал плечами.
— Не думаю, господин директор. Во-первых, в этом нет необходимости. Если бы что-то случилось, просто бы сообщили родным, что, мол, погиб на испытаниях, и все. Не уточняя на каких. Ведь этот Ковзан — пилот-испытатель Военно-космического флота. Так что его неожиданная смерть ни для кого не была бы подозрительной.