Не доверяя людской честности, Брус обыскал нищего, но больше ничего не нашел.
— Вот, это все, — заявил воин, положив перед Антошкой Антошкину же монету, четыре медяка, огниво, нож с обломанным кончиком и заплесневелый сухарь.
Антошка внимательно посмотрел на трофеи. Злость на Прыша уже прошла, а очередной кубок вина вызвал желание совершить что-то из рук вон хорошее, дабы сказители и прочие менестрели в веках воспевали его доброту.
— Отдай это, — Антошка отодвинул в сторону сухарь, нож и огниво, а потом неожиданно добавил к кучке одну из медных монеток. — Пусть выпьет за мое здоровье.
Может, и не стоило проявлять подобную щедрость, но надо было хоть чем-то отметить человека, не без участия которого Антошка вошел в число благородных рыцарей. Да и не такие это деньги, чтобы о них пристало жалеть настоящему герою. Пусть знает наших, а наши зла долго не помнят. Прибьют и забудут, а порою даже не прибьют — лишь поколотят. Но в обоих случаях после этого простят обязательно.
Объезд своих новых владений и неизбежный вечерний пир в замке утомили Антошку настолько, что наутро он решил отложить на пару деньков поход на Чизбурека. Ничего страшного. Если планы поганого хана потерпели фиаско, то торопиться все равно некуда. Если же захват чужих земель развивается успешно — тоже. Все равно Чизбуреку надо их осмотреть, оприходовать да еще хорошенько отметить с приближенными это дело. Так что быстро двигаться он все равно не будет, а там и Антошка подоспеет, покажет завоевателю, что на чужое губу раскатывать не след, а то от самого следов не останется.
Другие проблемы заботили Антошку. Приходилось решать сложнейшую дилемму. Как князь Берендейский, Иванов мог разъезжать в своем привычном доспехе, но что надевать барону? Может, щегольнуть перед Полканом ведрообразным шлемом и пышным плюмажем? То-то зависти будет! Да и при встрече с рыцарем закрытое лицо гарантирует от удара по нему копьем или латной рукавицей.
Но шлем покойного барона был изрядно помят рухнувшим деревом и никак не желал налезать на Антошкину голову. Пришлось заказать новый деревенскому кузнецу. Так сказать, по образу и подобию. А на возражения, что он не оружейник, пригрозить замковым подвалом и близким знакомством с Хряком.
Подвал испугал кузнеца несильно, все равно работника там долго держать не станут. Зато неприкрытый ужас при имени Хряка сразу показал Антошке, какая из двух профессий повара является его истинным призванием. Так частенько бывает в любом мире. В сердцах готов обругать человека, вкатить ему выговор за, скажем, не очень качественный труд, а он на деле достоин одних похвал как истинный талант совсем в другой сфере.