Гермес вдруг почувствовал, как к горлу подошел ком, и уголки губ предательски задрожали. Да, наверное, он это понял давно, очень давно — но никак не хотел себе признаться в том, что его время прошло. Древние боги, когда-то пришедшие в этот мир, дабы учить и наставлять дикарей, вести их к цивилизации, сделали свое дело. Пусть даже сами они, олимпийцы, и не думали, что весь смысл их существования заключается в том знании, которое они по крохам отдавали дикарям — до тех пор, пока паства не превзошла своих пастырей. Они так и не овладели магией — зато нашли свою собственную дорогу.
И на этой дороге людям и ставшим вдруг ненужными богам оказалось тесно. Люди нашли себе нового бога — непознаваемого, не имеющего конкретного образа, всемогущего и безгранично мудрого... и при этом практически в обычную их жизнь не вмешивающегося. А об олимпийцах забыли...
Только боги не забывают о своих детях. Да, олимпийцы не испытывали особой любви к варварам, чьи племена жили в окрестностях великой Гипербореи. И отдавая им знания, оказывая помощь или предоставляя защиту, олимпийцы делали это не ради людей — ради себя, спасаясь от скуки, от рутины бесконечной череды дней.
Люди, живущие так мало, охотно верят теориям, что бессмертие — это зло. Что оно ведет к упадку и тлену, к утрате интересов, к интеллектуальной смерти. В чем-то они правы — ведь мало иметь возможность жить долго, надо еще и уметь это делать. Гермес, хоть и прожив в этом мире много тысячелетий, продолжал любить жизнь — во всех ее простых проявлениях. И не хотел с нею расставаться... Но когда дети попадают в беду, он, Гермес, последний из гиперборейцев, не может позволить себе остаться в стороне. Хотя и понимал, что это вполне может оказаться последним, что он сделает в жизни...
А Ярослав думал о другом. Этот мир стал ему близок — но не стал родным. Рианн, ведущий непрерывную войну, живущий по строгим и, признаться, довольно жестким законам, все равно звал его... Быть может, скоро он уйдет, вернется домой — только разобраться бы с этим делом, с проклятыми Архонтами. И все же он не мог не понимать, что Земля оставила немалый след в его душе. Ярослав — тогда еще Страж Четвертого круга Яр Вирм — немало времени отдал изучению известных миров, это было обязательным для Стража, которому придется брать на свои плечи тяжесть решения, от которого может зависеть судьба целых народов. И ни разу ему не встречался мир, где общество было бы столь явно разделено, разодрано на части...
«Гермес во многом прав, — думал Ярослав, — но он мыслит слишком узко. Единая идея, единая цель нужна не просто России — она нужна всему этому миру. Не совершаем ли мы чудовищную ошибку? В борьбе с Архонтами Земля могла бы сплотиться воедино, смогла бы найти не только компромиссы, не только создать временные и ненадежные союзы, а объединиться по-настоящему, навсегда. Стать единым обществом — и оттого гораздо более сильным...»