Тесса вскрикнула и задрожала.
– Это тебе за пощечину. – Уэстон упивался ощущением своей власти над ней. Он сделает ее своей рабыней, своей вещью. – Теперь слушай меня внимательно, сучка. Ты будешь делать то, что я скажу, и не остановишься, пока я не велю. А ну, давай на колени!
Он швырнул ее на землю и занес нож, сделав вид, что готов в любую секунду нанести удар.
– Давай, красотка, расстегни мне штаны.
– Нет...
Он схватил ее за волосы и отрезал ножом полную горсть.
– А-а-а!
Светлые пряди упали на землю.
– Займись делом. Расстегни «молнию» и отсоси хорошенько, как послушная девочка.
– Иди поищи Миранду! Тебе же нужна она.
– Она занята.
– Ну и что? Тебе же нравится трахаться со всеми подряд.
– Придет и ее очередь.
Внезапно Тесса вскочила и, как кошка, вцепилась ему в лицо, оставляя глубокие борозды от ногтей на щеке.
– Ах ты, гадина! – Уэстон невольно схватился за щеку, чувствуя, как кровь каплями стекает по подбородку. Он снова толкнул ее на землю. – Все, шутки кончились, дрянь! Давай расстегивай штаны!
– Меня от тебя тошнит!
– Тошнит? Жаль, потому что выбора у тебя нет. Попробуй только пустить в ход зубы, и ты узнаешь...
– Ничего ты мне не сделаешь, – вдруг отчеканила она решительно и хладнокровно, вскакивая на ноги. Ее как будто осенила идея. – Ты меня не убьешь и даже не ранишь, потому что тебя тут же поймают. Мой отец затравит тебя, как бешеного пса. Нас с тобой не раз видели вместе, а сейчас... – она поиграла у него перед носом пальцами с окровавленными ногтями, – у меня на руках будут следы твоей крови.
На миг сердце замерло у него в груди, и Тесса улыбнулась со злорадным торжеством.
– Только попробуй заставить меня делать то, что мне не нравится! Я пожалуюсь отцу и под присягой дам показания в полиции. Тебя арестуют за незаконное проникновение в частные владения, за оскорбление действием и за связь с несовершеннолетней.
Уэстон не верил своим ушам.
– Ты не посмеешь.
– Ублюдок, да я сама тебя убью, если ты меня хоть пальцем тронешь! Тебя ждет тюрьма, Уэстон. Мой отец об этом позаботится.
Тесса смотрела на него с ненавистью, воинственно выпятив детский подбородок. На лице у нее остался грязный след, блузка была порвана – ну прямо живая улика. А главное, она смотрела на него так, словно готова была разорвать на куски голыми руками.
– Господи, ты не посмеешь...– растерянно повторил Уэстон.
– А вот увидим! – зловеще пообещала Тесса.
Глаза у нее горели, как у затравленного зверька. Уэстону невольно вспомнился опоссум, однажды попавшийся в его капкан. Он шипел и огрызался, обнажая острые, как бритвы, клыки, пока Уэстон не прекратил его мучения.