на полную стипендию, черт бы его побрал. Великий Уэстон, царь и бог, сидел у него в печенках.
– Ты не сможешь запугать меня, папа, – сказал Харли вслух и нервно сглотнул.
– Запросто, сынок. – Нил казался спокойным и уверенным в себе, он как будто получал удовольствие от этого поединка. – Сколько, по-твоему, ты сумеешь продержаться в реальном мире, имея грошовую работу и кучу счетов? У Клер Холланд запросы большие, как, впрочем, и у тебя самого. Едва ли она будет счастлива, живя одной любовью или как там это называется. И ты тоже на это не проживешь.
Внезапно распахнулась дверь, и Пейдж, младшая сестра Харли, даже не подумав постучать, влетела в кабинет.
– Кендалл приехала!
С упавшим сердцем Харли посмотрел в окно и увидел маленький красный «Триумф» Кендалл, затормозивший у их гаража. Она вышла из машины – хрупкая на вид девушка с нежной белой кожей, светлыми, почти белыми волосами и громадными невинными голубыми глазами, взиравшими на него с горьким упреком. Она без слов, одним взглядом умела обвинить его в обмане, в измене и всех других смертных грехах.
День, начавшийся для Харли скверно, грозил закончиться еще хуже.
– Надеюсь, ей ты сумеешь объяснить все это более связно, чем мне, – сказал Нил в спину Харли, выходившему из кабинета в холл.
Пейдж успела гостеприимно распахнуть входную дверь и теперь ослепительно улыбалась красивой гостье.
– Я думала, ты уже в Портленде.
Пейдж обожала Кендалл. То же чувство она испытывала к красивым одноклассницам, попавшим в группу поддержки спортсменов, к тем, кого выбирали королевами красоты или «мисс» какой-нибудь рекламной продукции, а еще раньше, когда она была на несколько лет младше, – к своим дурацким куклам Барби. Это было исступленное, безмерное, неистовое чувство. Настоящая безумная страсть.
Кендалл хватило совести слегка покраснеть.
– Я... м-м-м... заехала повидаться с Харли. – Она бросила на него траурный взгляд, заставивший его внутренне съежиться.
– Вот как? – Лицо у Пейдж вытянулось, улыбка погасла, скрыв пластинки на зубах.
– Но я непременно загляну к тебе перед отъездом, – с улыбкой обещала Кендалл.
Харли молча собирался с силами для предстоящей сцены.
– Кендалл! – громогласно приветствовал гостью Нил. Его улыбке мог бы позавидовать Чеширский кот[7]. – Как поживаешь? Как твои старики?
– Прекрасно.
– Твой отец все еще играет в гольф? И как успехи?
– Он уверяет, что нулевые.
– Ни за что не поверю.
От души смеясь, Нил отечески похлопал ее по плечу, скользнул взглядом мимо своей собственной дочери, словно она была пустым местом, и молча уставился прямо в глаза Харли. Его мысль и без слов читалась совершенно ясно: «Вот твоя женщина, сынок!»