– Нет! – произнес он вслух, и это восклицание напугало Изабеллу, решившую было по его долгому молчанию, что он согласен с ней.
– Я не привезу сюда Таунсенд. Сразу после свадьбы мы поедем во Францию.
Изабелла вскинула голову. Она выглядела царственно величественной и почти красивой в темно-зеленом пледе клана, окутывавшем ее костлявые плечи и заколотом на груди брошью дымчатого кварца.
– Поездка во Францию будет весьма уместна, – признала она, снова углубившись в цифры. – Это даст возможность бедной девушке привыкнуть к вам. Как долго вы намерены пробыть там?
Ян сдвинул брови.
– Вы не поняли меня. Возможно, мы совсем не вернемся.
Изабелла оторвалась от бумаг.
– О... – небрежно обронила она, но Ян, наблюдавший за нею, понял, что это притворство.
– Таунсенд приносит в приданое замок, – ровным голосом произнес он. – Поместье очень запущенно, но если управлять им должным образом, может стать процветающим. Даже очень. Мне знакомы эти места, и вам, возможно, тоже. Поместье и за Мок были некогда приданым Дженет Хэйл.
Изабелла нахмурилась.
– Крохотное именьице где-то в долине Луары, да? Совсем крохотное и запущенное, если мне не изменяет память. Ради всего святого, почему оно интересует вас? Ведь здесь у вас в три, а то и в четыре раза больше орошаемых земель, чтобы удовлетворить вашу неожиданную тягу к земледелию.
– Да, но здесь нет виноградников. Изабелла недоуменно заморгала:
– Простите, нет чего?
Ян привалился спиной к простенку между окнами и скрестил на груди руки. Его темные глаза вспыхнули огнем.
– В Сезаке более ста акров возделанных виноградников. Джон Грей перед моим отъездом показал мне цифры. Его доверенное лицо, хоть и с трудом, но ведет бухгалтерию. После того как Людовик несколько лет назад отменил запрет на торговлю вином, в мире возник огромный спрос на французские вина. И я, мадам, собираюсь заполнить брешь на этом рынке.
– Стать виноторговцем, ты хочешь сказать? – вспыхнула Изабелла. Она была явно огорчена и не пыталась скрыть это. – Ты огляделся и понял, что здесь у тебя будет много забот, верно? В замке Войн нет шелковых простыней и ливрейных лакеев, придворных балов, игорных домов и романов с раздушенными дамами? А ты привык ко всему этому, да?
Монкриф взглянул на нее. Ястребиное его лицо было замкнуто. Но Изабелла читала его мысли. Жесткие линии пролегли возле ее носа и рта.
– Вы долгие годы разыгрывали из себя в Версале изнеженного аристократа, – с раздражением произнесла она. – Но к тому времени, как появилась я, эта роль вам наскучила. Ясно, что Войн пробудил в вас любопытство, иначе вы бы не сопровождали меня сюда. Хотя, согласившись на это, вы затем доставили мне немало огорчений. И когда вы вчера укрощали этих дикарей, которые называют себя Монкрифами, – а сделали вы это блистательно, отдаю вам должное, – вы поняли, что укрощать их и распутывать проблемы и долги поместья – дело нешуточное. Производить разные вина, конечно, легче.