- Здрасьте, Инн Константинна, - опустив голову, пробормотал Витька, собираясь прошмыгнуть мимо нее. Но не вышло.
- Явился, голубчик! - Инна Константиновна не переменила позы, только глаза выпучились еще сильнее. Голос был нарочито-неприятный, с визгливыми нотками. - Ты что, думаешь, работать мы за тебя будем? А?
- А что?.. Да я ничего. Что случилось-то? - Витька теребил края расстегнутой куртки, внимательно разглядывая бетонный пол с обрывками упаковочной соломы. Стыдно не было, но он знал - надо показывать смущение и раскаяние, и показывал, как умел. Голос заведующей больно прокатывался в висках.
- Что случилось? - Она не кричала, но все интонации были крикливыми. - Вчера молочные, понимаешь, привезли, а его нет! Где ты шлялся после обеда? А? Зойка с Клавкой взопрели, таская ящики, а его нету!
За спиной Инны Константиновны появилась Зойка, молодая бойкая девица, острая на язык и всегда как-то раскрывавшаяся навстречу каждому, но, увидев начальство во гневе, тут же скрылась в зал к первым покупателям.
- Ну вот что, дорогой, я с тобой нянчиться больше не собираюсь! Хватит!
Когда это она с ним нянчилась? Витька работал в "Гастрономе" два месяца и все два месяца в рот не брал. Не считая вчерашнего.
- Напился вчера, да? Убежал и напился? Ну-ка, дыхни! Дыхни, дыхни! - Инна Константиновна, не снимая рук с бедер, надвинулась на него, наперла мягкой грудью. Витька знал, что пахнуть будет - водка дает запах сильный и стойкий, - но, не скрывая, дыхнул.
- Я-асно! - зловеще протянула Инна Константиновна. Мало тебе двух статей в трудовой! Я так и думала! Пойдем-ка, голубчик. Пойдем, пойдем ко мне.
"Ко мне" означало в ее кабинет - маленькую комнатушку со столом, тремя хромоногими стульями и сейфом, в дальнем конце подсобки. Инна Константиновна конвоировала Витьку, шла сзади, громко стуча каблуками по бетону, и только что не подталкивала его в спину. В кабинете указала на стул. Витька сел, не отрывая взгляда от деревянного вышарпанного пола.
- Этого больше не повторится, - пробормотал он привычную фразу.
- Пиши-ка заявление, голубчик. - Инна Константиновна уселась за стол, достала из ящика чистый лист бумаги, положила на стол и шлепнула сверху выдернутую из нагрудного кармана халата шариковую ручку. Ручка прокатилась по бумаге и замерла на ее краю.
- Какое заявление? - Витька вскинул взгляд, непонимающе уставился в лицо заведующей с черными шариками краски на ресницах.
- Об уходе, голубчик, заявление. По собственному. Будто не знаешь, как писать. - В голосе Инны Константиновны промелькнуло непонятное злорадство. - Думаешь, мы без тебя не обойдемся? Да нынче таких пучок на пятачок...