- Жена не пущает, - покивал Одноногий.
- Я Томке обещал, что завязываю с этим, - Витька кивнул на торчащие посреди стола две бутылки - пустого "Распутина" Леха убрал себе под стул. - Обещал, парни, вы уж того... не будьте в обиде...
- А седни? - не преминул подколоть Одноногий.
- Сегодня - святое дело, - хмыкнул Витька. - Праздник есть праздник. Сегодня нашему дорогому Леониду батьковичу исполнилось... Сколько тебе, Леха, стукнуло-то?
- Тридцать четыре уже. - Леха почесал под майкой волосатую грудь.
- Ну вот. Сегодня ж оно понятно. - Витька сунул погасший окурок в пустую консервную банку. - Давайте и выпьем за эти тридцать четыре...
- За тридцать четыре надобно тридцать четыре раза и выпить, - хохотнул, точно продребезжал жестянкой по камням, Одноногий.
- Денег не хватит, - сказал Витька.
- Деньги - как тараканы, - философски заметил Леха, наливая на этот раз "Столичной". - Сегодня нет, а завтра слышь - шебуршат.
- Кабы тараканы, - протянул Витька, - так и работать не надо. Тараканы, небось, сами собой заводятся.
- Так же и деньги, - сказал Леха, глядя в упор на него. Он был серьезен и почти трезв. - Голову надо иметь, Витюха, а не подставку для кепки, тогда и деньги будут.
- Можно подумать, у тебя они есть, - пробурчал Витька.
Деньги были его больным местом. Сколько он помнил себя, вокруг всегда шли разговоры о деньгах, вернее, о том, что их нет. Сперва об этом постоянно говорили и постоянно ругались из-за этого мать с отцом, тогда еще живым и крепко пьющим. Потом об этом вздыхала мать, оставшись одна с бабкой и восьмилетним пацаном на руках, и вздыхала ровно шесть лет до самой смерти. Эстафету разговоров перехватила Тамара примерно через год после того, как стала его женой, когда Витька по примеру папаши, а может, и не думая о нем, стал "закладывать" в своей компашке, и его сначала вежливо, а потом уж и нет, начали просить то с одной работы, то с другой. В компашке тоже водились такие разговоры, особенно когда не хватало на бутылку. Одно время даже что-то вроде игры у них появилось - мечтать, что бы сделали, если б нашли миллион, но дальше "бросил бы работать и поил бы вас, черти, до посинения" дело не пошло, и игра заглохла. К тому же, миллион за последние годы быстро стал суммой смешной и незначительной, а попробуй смени его на миллиард - не прозвучит.
Витька хотел еще что-то добавить, но тут подоспел третий стаканчик. После мягкого "Распутина" родная "Столичка" наждаком деранула горло. Вещи в комнате стали уже не расплываться, а меняться местами, и расползались вдоль стенок, как тараканы. Витька старательно закусил хлебом, но это мало помогло. Совсем отвык, с непонятной жалостью пронеслась мысль.