Колтер стоял перед ними, заложив руки за спину. Весь его вид говорил о решимости получить ответы на свои вопросы.
– Если вы соблаговолите помнить, что я не солдат, то я расскажу вам, как оказалась здесь.
Боясь сказать что-то не то, Колтер лишь кивнул.
– Я в общих чертах уже коснулась того, почему мне пришлось покинуть Уорингов и...
– Слишком в общих.
– Позвольте мне говорить так, как я считаю нужным. – Сжав руки, Элизабет взглянула в его упрямое лицо. Моля Бога, чтобы у Колтера хватило терпения не перебивать, она продолжила: – Вы должны просто поверить мне на слово, что ситуация стала безвыходной. Элме удалось изолировать меня от тех немногих друзей, что у меня были. Не имея близких, которые могли бы меня защитить, я оказалась целиком в ее власти. – Элизабет не могла больше говорить. Она прикрыла глаза, как бы гоня от себя воспоминания об унижениях и отчаянии тех дней. И ночей. Бесконечных ночей, полных страха, что она просто не доживет до утра.
Решимость Колтера получить объяснения, почему его дочь живет в доме любовницы своего деда, неожиданно сменилась острой жалостью к Элизабет. Опустившись перед ней на колени, он взял ее руки в свои. Они были такими холодными, что он, к собственному удивлению, в тревоге повернулся за помощью к старой женщине.
Эмили внимательно посмотрела ему в лицо, угадывая острое желание защитить Элизабет, и в то же время видя еще не погасшую враждебность. И потому решилась продолжить рассказ сама:
– После смерти отца Элизабет я узнавала о ее жизни от близких знакомых. Когда Джеймс пропал без вести, до меня дошли слухи о том положении, в котором она оказалась. После долгих колебаний мне удалось переправить ей письмо, в котором я предлагала любую возможную помощь.
– И она приняла ее? – Колтер тут же осознал недопустимую грубость своего тона, но было уже поздно – Элизабет вырвала у него руки.
– Без помощи Эмили меня бы заперли, отняли дочь, а может, и убили.
Вероятно, при других обстоятельствах полковник повел бы себя иначе, но он так долго не спал, так неожиданно нашел женщину, которую любил и считал потерянной для себя навеки, да еще выяснил, что у него есть дочь и что живут они у женщины, чья репутация в лучшем случае сомнительна... Все это было слишком даже для него.
– Скажи мне, Элизабет, ты знала об отношениях твоего отца и мисс Эмили?
Упорно глядя в огонь, Элизабет начала рассказывать:
– Моя мать была холодной, бесчувственной эгоисткой. Для нее это был брак по расчету. Как только я родилась, она сразу же выставила отца из своей постели и жизни. Она никогда не пыталась стать матерью для своих пасынков. Через несколько месяцев после моего появления на свет она уехала в Англию и вернулась через три года, в день моего рождения. Впрочем, она и не помнила, какой это день. – Гордо вскинув голову, Элизабет продолжила: – Эмили дала моему отцу любовь, тепло и дружбу. Они не скрывали своих отношений, и у меня нет причин осуждать их за это, Колтер. В конце концов, – она, наконец, посмотрела ему в глаза, – кто я такая, чтобы бросить в них камень? Я отдалась тебе, не будучи помолвленной. У меня даже не хватило ума получить от тебя обещание жениться.