Он страстно хотел вновь обладать тем, что принадлежало ему по праву. И был уверен, что и она хочет того же.
Снова и снова шепча его имя, Элизабет покрывала частыми поцелуями лицо возлюбленного. Так было с самого первого раза – взрыв страсти, бушующий пожар, требующий удовлетворения.
Но тогда она еще не знала, что ее ждет впереди. Невинная, она просила все больших удовольствий, была послушной и жаждущей ученицей в его умелых руках. В одну прекрасную, безумную ночь пришло сознание, что чувство только увеличивает наслаждение, которое они дарят друг другу.
Бесконечно хотелось испытать это вновь. Желание становилось сильнее от знания и ожидания того, что должно произойти.
– Колтер... Я твоя! – Она замолчала, внезапно осознав, как раздражает надетая на них одежда. Их тела плавно покачивались, это был обольстительный танец, в котором чувствовалась нарастающая ярость неутоленного желания.
Он снова с жадностью впился в ее рот. Страсть сводила с ума. Ее прерывистый стон привел Колтера в неистовство.
Неожиданно его поцелуи стали нежнее. Он провел языком по ее губам, потерся о щеку и захватил ртом мочку уха. Медленно лаская языком ее маленькое ушко, прошептал:
– Я так хочу тебя, что это разрывает меня на части. – Его губы блуждали по ее шее, жар и запах возбужденной кожи заставлял кровь пульсировать еще сильнее. – И я доставлю тебе наслаждение, маленький лисенок, – обещал он голосом, опаленным страстью.
Полковник потянул возлюбленную за собой вниз, на землю, и под ними зашуршал толстый ковер из листьев. Он неистово и жадно ласкал ее бедра, живот. Его руки так торопились, что никак не могли расстегнуть кнопки корсажа, чтобы добраться губами до шелковистой кожи. Элизабет судорожно распахнула его рубашку. Она почувствовала жар его груди и бешено колотящееся сердце. Невозможно жить без воды и воздуха, без дочери, но Колтер... его желание стало ее желанием.
Прошли годы с тех пор, как они были вместе. Джеймс украл их у нее благодаря лжи. Так давно...
– Будь нежным, пожалуйста, любимый, – выдохнула молодая женщина, прежде чем он закрыл ей рот поцелуем. Колтер накинулся на нее с неистовой жадностью, почти жестокостью, казалось, он обезумел.
Наконец, услышав ее мольбы, прошептал ошеломленно:
– Господи Боже мой, Элизабет. – И, с трудом совладав с собой, немного отстранился, не в силах смотреть на нее. – Я никогда не терял над собой контроль настолько, никогда. Я почти овладел тобой прямо тут, на земле, как простой лагерной шлюхой... – Его хриплый потрясенный голос был еле слышен. Отодвинувшись, он прикрыл рукой глаза. – Надо вернуться в дом. – Надеясь, что прохладный воздух быстро остудит ему кровь, Колтер глубоко вздохнул. Бессильная ярость на свою несдержанность душила его.