«Вниманию отъезжающих на благословенный юг, до отправления поезда номер шестьдесят семь Москва – Симферополь осталось пять минут. Целуйте провожающих, занимайте места. Провожающие, целуйте отъезжающих и бегом из вагонов. Не забудьте отдать билеты отъезжающим. Всего доброго, счастливого пути, сильно не переусердствуйте с загаром».
Поезд отправился, оставив, впрочем, на вокзале одного из своих пассажиров.
И этот пассажир пока что тоже спал.
Первыми пришли работники «холодного цеха». Эти готовили закуски. Публика на вокзале хоть и не такая привередливая, как, скажем, в «Астории», но что подешевле любит. Опять же в салаты можно недоложить – экономия. Кто подсчитает, двадцать пять граммов горошка или десять, так в оливье, к примеру, можно вареной картошки поболе. И общий вес соблюден, и баночку горошка домой.
Ну да это знакомо всем и неинтересно. В ресторане, особенно привокзальном, интересны прежде всего люди. Как обслуживающие клиентов, так и сами клиенты.
Последние интересны особенно. Они отъезжающие и провожающие.
Проводы, проводы, проводы… Грустное зрелище. Грустно смотреть на влюбленную пару, которая вот уже два часа сидит, держа друг друга за руки, и вздыхает. Но про влюбленных уже все сказал Шекспир.
А вот лохматый человек, уткнувшийся лицом в сложенные руки и нервно вздрагивающий плечами. Кто он? Откуда приехал? Куда уезжает? Зачем вообще здесь в столь ранний час?..
Ах, вокзал. Это обрыв. В натуральном смысле – обрыв, с которого можно взлететь на дельтаплане, увидеть всю землю и даже поверить, что доберешься до горизонта. А можно сорваться с обрыва в пропасть и уже никогда не подняться. И вот ты стоишь на краю – полетишь или упадешь…
Тяжек похмельный сон.
Судя по изрядно помятому костюму, лохматый путешествует не первый день, по относительно чистым ботинкам (ночью шел дождь) – на улице не был, ну а пустой графин и подсохшая котлета на столе говорят сами за себя.
Татарочка Алика, как всегда взлохмаченная, как всегда невыспавшаяся, как всегда опаздывающая, влетела в бытовку официанток и сразу бросилась к своему шкафчику.
– Видала? – спросила ее подруга.
– Что? – лихорадочно переодеваясь, чтобы опоздания не заметил мэтр, спросила Алика.
– Крестник-то твой так и сидит. Третий день пошел. А все говорят – нефтяники мало заколачивают. Иди устраивай побудку.
Алика приоткрыла дверь и увидела влюбленных, а чуть левее спящего мужчину.
Хихикнула.