Джесси дотронулась до кителя. Судя по ширине плеч, он мог принадлежать только одному мужчине на ранчо.
В центре комнаты друг на друге стояли коробки, а на них лежали бортовые журналы и шлем. Джесси повернулась к Майку. Казалось, он вот-вот убежит прочь. В полумраке коридора она не смогла разглядеть выражение глаз Майка, но все же заметила, что его губы плотно сжаты. Он был насторожен, словно зверь, изготовившийся к прыжку.
– Летчик-истребитель? – спросила она.
– Это было давным-давно.
Против своей воли он опустил глаза на искалеченную руку и вздрогнул. Джесси обругала себя за бесчувственность и стала осматривать комнату в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сосредоточиться и отвлечься. Ее внимание привлек деревянный ящичек, прикрытый стеклом, рядом с судовыми журналами. В ячейках лежали медали на лентах. Джесси принялась изучать их.
– Изумительно, – изрекла она и подошла к шлему. Она отложила папку, взяла шлем и повертела его в руках. Выполненная отражающими свет буквами надпись сзади гласила: «Воин-скиталец». Она перевела взгляд на Майка: – А вы были о-го-го!
Их знакомство длилось совсем недолго, а Джесси успела уже так много выяснить!
– Да, – медленно процедил Майк. – Я был о-го-го. Щеки Джесси стали мертвенно-бледными. До нее только сейчас дошел смысл сказанного. С трудом сдерживая гнев – если он даст себе волю, сгорят оба, – Майк ждал извинений.
Но Джесси не произнесла нужные слова. Она вновь посмотрела на шлем.
– Это была авиакатастрофа?
Майк засунул руки в карманы джинсов.
– Нет.
– Что же случилось?
Проклятие, какое ей до этого дело?!
– Один мальчишка остановился потрепаться позади самолета. Пилот запускал двигатель. Вместо того чтобы дать недотепе поджариться, я оттащил его в сторону.
– И?..
– А что, по-вашему? – Он резко выдернул из кармана руку и вытянул ее вперед. – Моя награда за доброе дело.
Джесси кивнула, затем перевела взгляд на шлем.
– Воин-скиталец. Вам подходит.
Майк стал отступать в коридор. Напряжение внутри его нарастало. Нужно убраться отсюда подальше, прежде чем произойдет взрыв.
– Могло быть и хуже, – заявила Джесси, положив шлем на место и выйдя из комнаты.
– Хуже? – Майк едва не расхохотался.
Стоит ему закрыть глаза, как перед ним возникает его палата в госпитале. Ему не нужно прилагать особых усилий, чтобы вспомнить больничные запахи и звуки. Чтобы вновь пережить операции, боль восстановительного периода, долгие часы физиотерапии. Чтобы увидеть лицо хирурга, когда тот наконец-то признал, что сделал все возможное. Со временем...
Майк чертыхнулся. Он ненавидел эту фразу. Да, со временем работоспособность руки восстановится на семьдесят процентов. А на что ему это? Пока работоспособность восстановилась только на сорок процентов.