– Но я так и делаю! – отозвалась девушка.
Если у Паолины и оставались какие-то сомнения по поводу своей внешности, когда она покинула дворец в четыре часа пополудни, то после двух часов, проведенных в палаццо Долиони, она поняла, что вся Венеция готова была склониться к ее ногам.
Присущее сэру Харвею безошибочное чутье драматурга заставило всех женщин обернуться в сторону Паолины и уставиться в изумлении на ее платье, едва она вошла в огромную, с высокими потолками гостиную. Присутствовавшие мужчины были больше поражены красотой ее лица, и Паолине стоило немалых усилий отвечать на комплименты и любезности, которыми они осыпали ее.
Маркиз представил ее своей матери, величественного вида пожилой даме с седыми волосами и острым, проницательным взглядом. Затем он подвел ее к своей сестре, черноволосой, жизнерадостной и очень миловидной юной венецианке, окруженной чуть ли не дюжиной кавалеров, смеявшихся от души над сплетнями, которые она передавала им нежным, почти детским голоском, придававшим ее словам пикантный и забавный оттенок.
– Я так рада, что вы пришли, – обратилась она к Паолине в свойственной ей порывистой манере, имевшей свое особое очарование. – Мой брат говорил о вас беспрестанно, едва он успел с вами встретиться этим утром. Вы даже более прекрасны, чем можно судить по его описанию.
– Вы очень добры, – ответила Паолина, – и мне так приятно это слышать.
– Вы никогда раньше не были в Венеции? – осведомилась графиня. – В таком случае мы должны сделать все возможное, чтобы этот визит надолго остался у вас в памяти. С чего мы начнем, господа? – обратилась она к кавалерам, собравшимся вокруг нее.
В ответ раздался целый хор самых разных предложений, от которых у Паолины в конце концов пошла кругом голова. Но пока кавалеры наперебой осыпали ее приглашениями и строили самые заманчивые планы, девушка услышала, как дамы, присутствовавшие в гостиной, обсуждали ее платье.
– Живые цветы! – заметила одна из них. – Почему никто из нас не додумался до этого раньше?
– Потому что у нас не хватило ума, – отозвалась другая с коротким смешком.
– Лично я нахожу это безвкусным, – произнесла третья дама слегка язвительно.
– Только потому, что не вам первой пришло в голову подобное новшество, – возразила первая собеседница, и в ответ раздался дружный смех.
Некоторое время спустя маркиз отвел Паолину в сторону, чтобы показать ей табакерку, которую ему прислали из Англии. Это была прелестная вещица со вставкой, покрытой эмалевым узором, и когда Паолина выразила свое восхищение искусной работой мастера и выслушала связанную с табакеркой историю, она подняла глаза и обнаружила, что взгляд маркиза был прикован к ней.