– Закон позволяет, леди, вкатить вам семь лет за хранение наркотиков, а вы в такой форме, что вам и минуты кажутся годами. Решайте.
– Назад в камеру, – пояснил мускулистый, – или на все четыре стороны.
– Да, – подтвердил черноусый. – Вместе со всем, что лежит на столе. Повторяю: со всем. Только назови своего пушера[15].
– И своего сутенера.
– Тогда мы сможем...
– ...всегда можно договориться...
– ...такая бедная больная девушка...
– ...а если не скажешь, то что нам остается? – черноусый пожал плечами, выставив ладони вперед, как делают французы.
Но она ничего не говорила. Наконец копам надоело с ней возиться, и в 4.30 утра они выписали ей бумагу и выставили на улицу.
"Джонни. Нужно найти Джонни, – думала она, – Джонни, умоляю тебя, дай мне дозу".
Сперва она пошла в комнатку, которую они снимали в дешевом клоповнике. Вывеска снаружи гласила: "Холодная и горячая вода в каждом номере. Приемлемые цены". Но Джонни там не было, и с ним исчез весь запас наркотиков.
У выхода ей преградил дорогу пьяный. У него было бледное вытянутое лицо и длинные желтые зубы, как у грызуна. Улыбаясь ей застывшей улыбкой, он отхлебнул из пузырька лосьон для бритья "Аква Вельва". Под ногами у него пузырилась лужа мочи, смешанной с дождем.
Она с отвращением протиснулась в дверь мимо него.
– П-поцелуй меня, – промямлил он, но она уже спешила вниз по Кэррел-стрит. Прикосновение к кирпичам дверного проема напомнило ей про Стену.
Светофоры на пересечении Пендер и Мейн горели красным, отражаясь в бесчисленных капельках тумана. Казалось, что на город льется кровавый дождь. Женщина оглянулась назад, на Пендер-стрит.
Китайский квартал в пять утра выглядел нереальным. Тайна, которой испокон веков запад окутывал Восток, казалась здесь почти осязаемой. Женщина глядела на фасады домов, разрисованные, как китайские маски. Окна их глядели на улицу мертвыми глазами. В одном из этих домов жил когда-то Сунь Ятсен[16]; в другом собирались тайные общества, окруженные завесой тайны, плотной, как дым их опиумных фабрик. Под улицей, где она сидела, шли откуда-то куда-то давно забытые потайные ходы.
Женщина, конечно, ничего этого не знала, как не знала ничего об этом городе. Она пробыла здесь всего четыре дня.
Медленно поднявшись на ноги, она побрела к отелю.
Стена стояла прямо возле "Рук лунного света" – паба при отеле. Она была выстроена из старого кирпича, раскрашенного красными и белыми полосами, как старинный шест парикмахера. Белые полосы проститутки и приспособили для обмена посланиями, оповещая друг друга о хороших или, наоборот, опасных клиентах. Например: "Голубой "понтиак". Это жмот", – или "Берегись легавых!" с номером машины. Иногда здесь оставляли сообщения для своих подопечных и сутенеры. Такие, как Джонни.