Рейвенсворт взял из ее рук поводья.
– Думаю, лошади достаточно оправились. Попытаемся найти остальных? – Он говорил как ни в чем не бывало.
По дороге обратно не было произнесено ничего о совести или чести, но Брайони размышляла над его словами. Логика подсказывала ей, что лорд Рейвенсворт опасен, но инстинкт говорил совершенно другое. Она решила, что не будет вреда в том, чтобы позволить ему продолжить знакомство, если он этого хочет, потому что, какова бы ни была совесть его светлости, ее собственная была так же энергична и чувствительна, как всегда.
Морозы удивительно холодной весны не могли испортить замечательного настроения сэра Джона и леди Эстер в год 1814-й от Рождества Христова. Надежно заперев маленького корсиканца Наполеона Бонапарта на Эльбе, Англия в первый раз за более чем двадцать лет наслаждалась безмятежным покоем в Европе. Уверенность народа была так велика, что многие из частей Веллингтона были расформированы, а другие пересекли Атлантику, чтобы присоединиться к войскам верноподданных в Канаде против Соединенных Штатов Америки.
Хотя новости из колоний были не слишком обнадеживающими, у Гренфеллов был особый повод для хорошего настроения. Они праздновали рождение очередного ребенка у их старшей дочери и ее мужа, которые жили в каких-нибудь двух днях пути от георгианского города Бата, и сэр Джон и леди Гренфелл решили провести несколько недель или месяцев в спокойном обществе одного из своих отпрысков, который никогда не давал им ни малейшего повода для беспокойства.
При обычном ходе событий ничто на свете не заставило бы таких преданных родителей покинуть дочь, постоянно причиняющую им неприятности, но произошло то, что леди Эстер называла метаморфозой в ее младшем ребенке. Мисс Харриет Гренфелл изменилась. Никто не мог этого отрицать. Произошло ли это превращение из-за лорда Эйвери, чье ухаживание было так благоприятно, или ее кузина-квакерша оказала благотворное влияние на характер Харриет, леди Эстер не могла сказать. Да и не хотела. Ей было достаточно того, что манеры Харриет и на публике, и дома соответствовали наивысшим стандартам благовоспитанной леди из общества. Леди Джерси, эта львица «Олмака», даже намекнула, что вскоре может быть предложено возобновить ее членство в клубе. Родители Харриет были в восторге.
И такова была их убежденность в перерождении Харриет, что они, переехав в Бат, не видели никаких причин, по которым Харриет и Брайони не должны наслаждаться лондонским сезоном, когда люди начинают стекаться обратно в город. Они с самого начала собирались принять великодушное приглашение двоюродной прабабки Софии поселиться в ее просторном доме на Хаф-Мун-стрит на те несколько месяцев, когда сезон будет в самом разгаре. Тетя Софи с готовностью согласилась выступить в роли дуэньи для девочек. Брумхилл-Хаус и по размерам, и по местоположению прекрасно подходил для круглогодичного проживания семьи, но было понятно, что Ричмонд немного далековат для двух юных дебютанток, которые хотят быть в центре светских событий.