– Скорей, Бек! – окликнул Кестер, и его небольшая быстрая лошадка вырвалась на поляну. (Бекет смотрел, как младший брат разворачивает ее вспять.) – Ну, пошевеливайтесь!
Бекет засмеялся счастливым смехом.
– Эй, ты, осел!Хватит тебе глотку драть. Так никогда волка не затравишь! – И снова засмеялся– от полноты чувств. Как прекрасно быть молодым и радоваться жизни!
Он притянул к себе темноволосую женщину, что скакала рядом, хотел поцеловать, но она оттолкнула его руки.
– Ты же меня бросил, Бекет. Или забыл? – процедила она сквозь зубы. – Всем уже известно, что гордый английский мальчишка бросил маркизу де Виор.
– Должно быть, я несколько рассеян, – беззаботно отозвался он, снова притягивая ее к себе, – Но ведь ты можешь многому научить меня.
Она резко отодвинулась и обожгла его взглядом. Между ней и этим двадцатилетним сосунком пятнадцать лет разницы, а искаженное злобой лицо добавило ей еще добрый десяток.
– Глупец!– Она взмахнула хлыстом. Губы сжались в жесткую складку ненависти. – Что ж, я дам тебе последний урок. И ты его запомнишь на всю жизнь!
Он перехватил ее кисть, и они очутились на залитой солнцем поляне. Темно-каштановые волосы вдруг засияли золотом, а карие глаза поменяли цвет на серый, с искоркамирасплавленного серебра. Черты смягчились, кожа стала алебастровой с перламутровым оттенком.
Ее красота ошеломила его, он даже позабыл о ненависти в голосе этой старой карги. Кровь жарко заструилась по жилам. Он почти ссадил золотую красавицу с седла, прижал к своему бедру и, не дав ей сказать ни слова, заткнул рот поцелуем.
Они въехали в тень, и в своих объятиях он снова обнаружил маркизу. Растерялся, разжал руки, она вырвалась вперед, хлестнула кнутом воздух и, уносясь, крикнула:
– Ты гонялся за волком, Бекет Торн! А нашел дьявола! Чудовищные, нечеловеческие крики послышались слева исправа. Маркиза расхохоталась, со всей силы ударила коня и повернула обратно по той же дороге. Крики вокруг него стали отчетливее, и он расслышал слова. Турецкие слова...
Катье, вздрогнув, проснулась. Застыла в темноте, подложив одну руку под голову вместо подушки, а другую невольно протянув к Торну, спящему неподалеку. Костер погас, и отовсюду ее обступала сырость.
Глубокая ночь. Дождь стал потише. Рядом раздался хриплый крик. Катье почувствовала, как он стиснул ее руку, будто ища в ней спасения.
Тори судорожно выдохнул, словно бы его ударили, и еще сильнее вцепился в руку. Они нарочно легли подальше друг от друга, но, видимо, во сне он инстинктивно придвинулся к ней.
– Полковник Торн, – прошептала она, – проснитесь! Его пальцы внезапно похолодели, и она потерла их, согревая.