Они совсем позабыли про Гристу, или ту, кто обитал в теле Молли, выдавая себя за нее. До сих пор она молча шла за ними, но сейчас она сказала:
– Джимми…
– Заткнись, Гриста! – сердито огрызнулся он, сам изумившись, что снова произносит эту фразу. – Ты уже немало натворила за этот день! Миллионы, если не миллиарды существ во всех трех империях будут жутко мучиться, или умрут, или будут молить о смерти! И все это только потому, что ты добавила свой треклятый голубой к комбинации из их растреклятых алого и золотого!
– Джимми… я… я не знала. Я до сих пор не знаю, что тут происходит. И потом, это сделала не я – я просто была там, вот и все.
Он раздраженно повернулся к ней.
– И тем не менее, Гриста, без тебя у них бы ничего не получилось.
– Не знаю, – грустно покачала головой она. – Я думала, все обрадуются. Ведь это должно было случиться. Никому из вас не приходилось выбирать – сделать то, что сделала я, или провести вечность в ничто, в водовороте пустоты. Вот та миколианская шлюха – кстати, пришедшая с вами – сделала же это, сделала добровольно и с радостью. И выглядела по-настоящему счастливой, пусть даже ее кривую физиономию и поцарапали.
Ган Ро Чин тут же подскочил к ней.
– Ты видела ее? После? А может, ты заодно видела и этого… его?
– Нет, я не стала смотреть на него. Я вроде как встретила его тогда, в ничто, и встречаться по-настоящему мне не хотелось. Так что, когда Джимми крикнул, чтобы все закрыли глаза и не смотрели, я прижалась к стене и тоже закрыла глаза. Но когда я ощутила, что он ушел – внезапно, будто исчез; так странно… – тогда я подсмотрела. Она шла между двумя демонами, задрав нос, без единой ссадины, как будто и не дралась. Выглядела она… ну, почти привлекательной, как будто все ее шрамы исчезли, и еще сильной. После всей этой драки у нее осталось только три красных царапины на лбу.
Джимми Маккрей вдруг заинтересовался.
– Царапины?
– Ага. Прямо посреди лба. Как будто кто-то провел когтями сверху вниз.
Джимми поднес три пальца к волосам и провел ими до бровей.
– Так?
Она кивнула.
– Да. Точно так.
– Это важно? Царапины? – спросил капитан.
– Очень может быть, особенно если это вовсе не царапины, – ответил Джимми. – Это же иврит! «Вав, вав, вав» – шесть, шесть, шесть. В иврите буквы обозначают также и числа. Число шесть обычно пишется просто как вертикальная черта. Старый святой Иоанн Богослов на самом деле видел поклонников Кинтара! Две тысячи лет при помощи нумерологии пытались понять, о чем же он говорит, доказали все что угодно, да только не то. Да, должно быть так! Достаточно просто для любого, имеющего под рукой уголек или даже грязь, и достаточно загадочно, чтобы никто не понял, что это значит!