Голсуорси часто устраивали званые обеды, о чем говорится во многих мемуарах и биографиях. Молодой Зигфрид Сассун[114], пришедший обсудить свою корреспонденцию в журнал «Ревей», вероятно, был одним из первых гостей в Гроув-Лодже. «Более всего запомнилась ясная, безмятежная атмосфера этого дома. Единственным гостем, кроме меня, была скромная, малообщительная начинающая писательница (Дороти Истон, крестница Голсуорси), и весь вечер был пронизан ощущением покоя и доброты. И впоследствии, когда я узнал его ближе, Голсуорси по-прежнему производил впечатление очень сдержанного и скромного человека и по сути своей был начисто лишен эгоизма. Во время нашей первой встречи его сдержанное и в то же время очень доброжелательное отношение (а частично и его исключительная вежливость) позволили мне настолько забыться, что я ощущал себя скорее разоткровенничавшимся племянником хозяина дома, чем одним из авторов очередного номера «Ревей». Когда он сел за темный полированный стол, на его утонченном, прекрасном лице человека достойного появилось несколько покровительственное выражение, как бы говорящее о том, что, как только мы закончим нашу дискуссию о Тургеневе и Томасе Гарди и я начну потягивать второй бокал портвейна 87-го года, он с мягкой улыбкой поинтересуется, не буду ли я против, если моя стипендия в колледже будет немного увеличена. К концу вечера я чуть не начал называть его «дядя Джек». Миссис Голсуорси тоже вполне могла сойти за «тетю Аду», столько в ней было обаяния и живого ума». «Я обедал у Джона Голсуорси в Подлинном приюте серьезности в Гроуве в Хэмпстеде», – писал своему племяннику в 1922 году Арнольд Беннетт, отразив, несмотря на иронию, атмосферу в доме Голсуорси.
Но более важное значение, чем переезд в Гроув-Лодж, имели для Голсуорси события в его творческой биографии, происшедшие летом 1918 года. «Последнее лето Форсайта», написанное годом ранее, было теперь опубликовано в сборнике «Пять рассказов». Голсуорси вспоминал, что в августе в Уингстоне он приступил к работе над второй частью «Саги о Форсайтах» с предполагаемым названием «Второе цветение». Голсуорси объяснял свое решение следующим образом: «Идея сделать «Собственника» первой частью трилогии и соединить со второй частью интерлюдией «Последнее лето Форсайта» и еще небольшой вставкой пришла мне в голову в субботу 28 июля, и в тот же день я принялся за работу. Благодаря этому замыслу, если мне удастся его воплотить, объем «Саги» будет около полумиллиона слов, а сам роман станет наиболее долговечным и серьезным произведением, принадлежащим нашему поколению. Ибо, если я смогу это сделать, он будет более связной книгой, чем сентиментальная трилогия N