– Она не имеет к этому никакого отношения.
Шедоу трудно было смутить.
– Неужели? Тогда ты, верно, не стал бы задерживаться на этом грандиозном мероприятии, перекинулся с ней от силы парой слов и, конечно, не тратил бы силы на танцы с ней.
– Мы танцевали... – Нилс отвернулся, и улыбка, непрошеная и неожиданная, заиграла на его губах.
– О черт! Я-то шутил, но ты не шутишь! А это уже плохо.
– Мы танцевали, и только. – Человек по прозвищу Волк был честен. – Несколько танцев, – выдавил он, но тут же добавил, словно защищаясь: – Она всего лишь женщина.
– Я ее видел.
– Она некрасивая.
– А что значит красивая? Расфуфыренная фифочка с золотыми кудряшками и губками бантиком? Такие женщины тебе никогда не нравились. Тебе всегда нравились с изюминкой, и мы оба это знаем.
Нилс налил себе еще бренди и махом осушил бокал. Ему обожгло внутренности, словно огнем.
– Она – принцесса, Шедоу. Ее всю жизнь опекали, пестовали. Ты это знаешь не хуже меня. Как ты думаешь, как долго я смогу выносить такую женщину?
– Лет семьдесят. Восемьдесят – самое большее.
– Я серьезно!
– И я серьезно. Так что я дал бы миллион за то, чтобы она не была акоранкой!
Но она была акоранкой, и мрачная правда не давала Нилсу уснуть, несмотря на то, что тело его требовало отдыха. Он лежал на спине и прислушивался к скрипу колес и перестуку копыт на улице. Час от часу скрипа и стука становилось все больше. Город просыпался для нового дня. Голоса кухарки и торговки рыбой, болтающих у двери черного хода, доносились и сюда. Пришла прачка – ее он узнал по заливистому смеху. Два грузчика едва не дошли до рукопашной на радость толпе.
Город, который многие называли столицей мира, к большой досаде парижан, уже жил вовсю, когда Нилс понял, что не уснет, и встал с постели.
Существовали и иные способы найти человека в Лондоне, помимо розысков в кругу акоранцев. Острый слух и зоркий глаз всегда в цене. Нужно только отдать эту цену нужному человеку. Нилс обдумывал новый план, когда в дверь постучал Шедоу.
– Хорошо, что ты на ногах. Я не решался тебя будить, но...
– Сон что упрямый осел. То его не дозовешься, то сам спешит, когда его не просят. Что у тебя? – Нилс стер пену со щеки и кивнул на письмо, что держал в руках Шедоу.
– Записка от Бенджамина Шеренски. Он узнал о том, что ты в Лондоне, приветствует тебя и просит чести нанести ему визит.
– В самом деле? Удивлен, что он так долго прождал.
– Насколько я знаю, его не было в стране.
– Значит, что-то приобретал. Хотелось бы знать, что он раздобыл интересного.
– Раздобыл он что-то или нет, тебе надо ехать.