Земные подруги, не надо печали!
Мы к вам возвратимся, пройдя через ад.
Сто тысяч чертей испугают едва ли
Десантную братию, стойких ребят.
Сметая барьеры,
Пройдем через ад
И к милым подругам
Вернемся назад.
Нам ваши объятья
Дороже наград,
Живем ожиданьем
Небесных услад!
Встречались тексты и похлеще. В принципе командиры групп не должны были допускать фривольных песнопений, но чаще всего, услышав «подпольный» гимн, они никак не реагировали, а порой и подпевали. Что же до Родриго, то он, признаться, не очень-то вслушивался в слова. Его волновала сама музыка.
Гимн кончился. Эрикссон какое-то время стоял молча, затем скомандовал:
– Вольно!
Родриго еще находился во власти упругих, торжественных звуков. «Удивительно! – думал он. – Живешь, летаешь, сражаешься на планетах со всякой нечистью, и через энное количество лет работа начинает казаться тебе невыносимой рутиной. На любое изменение обстановки отвечаешь отработанными до автоматизма действиями. Это в конце концов надоедает. Но наступает миг, и на тебя вдруг сваливается понимание того, что твой труд незаменим, что тебе выпало ни с чем не сравнимое счастье быть одним из этих славных железных парней. Ты осознаешь… свое величие. Да-да, именно так! Черт, это какая-то невероятная музыка. Слушаешь – и как будто вылезаешь из старой кожи!»
– Сегодня командиры не будут проводить с вами обязательных занятий, – говорил между тем Эрикссон. – Конечно, я был бы не прочь погонять вас, как обычно, до седьмого пота, но… Полагаю, за один день вы не успеете отрастить себе животики? Ведь нет? Ну и отлично. А пока готовьте их к праздничному обеду. Разойдись!
Предоставленный самому себе, Родриго вспомнил, что после рейда так и не побывал у Ивана. Следовало всё-таки к нему заскочить.
На этот раз Ольшанцев был у себя. Он валялся на кровати, заложив руки за голову, и, судя по наморщенному лбу, размышлял о судьбах мира.
– Ты что это, Иван? – спросил Родриго, поздоровавшись. – Совсем расслабился… Не похоже на тебя.
– Да так… Думаю. – Ольшанцев приподнялся и сел. Родриго бесцеремонно опустился в кресло.
– А у тебя неплохо получается, – неожиданно произнес Иван.
Родриго удивленно посмотрел на биолога и вдруг поймал себя на том, что машинально насвистывает засевшую в голове мелодию гимна.
– Да, очень похоже, – продолжал Ольшанцев. – Осмелюсь предположить, что «Полет валькирий» – одно из твоих любимых произведений.
– Полет… чего? – Родриго перестал свистеть и, словно оправдываясь, добавил: – Это же… гимн. Наш гимн!
– Да что ты говоришь? – Иван насмешливо взглянул на десантника. – Разумеется, для тебя это только гимн. Кто-то сварганил стишки, и пошло-поехало. Но кто-то должен был сочинить и музыку. Что тебе об этом известно?