Кэрри пошла в детскую. Долли спала сном праведника, дышала глубоко и ровно, и лобик был не горячим. Должно быть, ей просто приснился дурной сон. Поправив на дочери одеяльце, Кэрри вышла из комнаты – и застыла, увидев на пороге спальни Карлоса.
На нем ничего не было, кроме черных боксерских трусов.
– Я слышал, как плачет Дороти... с ней все в порядке? – спросил Карлос.
– Да, она спит, – поспешно ответила Кэрри.
Черные, как эбеновое дерево, волосы Карлоса были всклокочены, на подбородке виднелась синеватая тень щетины. На бронзовом лице с резкими чертами ярко сверкали хищные золотистые глаза. Сейчас он напоминал пирата – мужественного, опасного и неотразимо сексуального. Кэрри молча смотрела на него, в волнении приоткрыв губы. Если она не отрывала от него глаз, когда он был одет, как могла противиться искушению теперь, увидев Карлоса полунагим? Она знала, что не должна бесстыдно глазеть на него, стыдилась собственной слабости, но... не могла отвести взгляд.
Как же он хорош! Расширенные зрачки ее спустились ниже, к широким загорелым плечам, к мощной груди, покрытой черными волосками, к плоскому мускулистому животу, к трусам, плотно облегающим стройные бедра, и к тому, что таилось под ними... но тут Кэрри в смятении остановилась.
Карлос подошел ближе, бесшумно ступая босыми ногами. Глаза его напоминали цветом расплавленное золото. В спальне гудело, звенело, переливалось опасными обертонами оглушительное молчание. Карлос улыбнулся – медленной ленивой улыбкой, несущей в себе порочное знание и обещание запретных наслаждений. Только теперь Кэрри сообразила, что надетая ею ночная рубашка почти не прикрывает грудь. Побагровев, она поспешно обхватила себя руками.
– У нас равные права, милая. – Карлос схватил Кэрри за тонкие запястья и развел ее руки в стороны. – Я хочу видеть столько же, сколько видишь ты.
Дыхание Кэрри пресеклось, лицо запылало.
Хрипло застонав, Карлос привлек ее к себе – грудь к груди, бедра к бедрам, женственный холмик в месте сочленения бедер – к пылающему острову желания.
– Утоли мою жажду! – прошептал Карлос и жадно приник к податливым губам Кэрри.
В первый раз они поцеловались по-настоящему—и Кэрри забыла обо всем. Прижатая к его крепкому мускулистому телу, всем своим существом ощущала его мужскую силу. Никто еще не целовал ее так – яростно, страстно, требовательно. Раздвинув языком мягкие губы Кэрри, Карлос вторгся в нежные недра ее рта, как завоеватель вторгается во вражеский город. Он заставлял ее хотеть все больше, больше, больше; Кэрри трепетала, задыхаясь от охватившего ее желания.