Карлос вышел из машины и открыл дверцу для Кэрри.
На тяжелой дубовой двери Кэрри заметила полустершиеся от старости слова: «Добро пожаловать!» Больше она ничего разглядеть не успела – Карлос поднял ее на руки и, по обычаю, перенес через порог. Кэрри не заметила, кто открыл дверь, и, едва муж опустил ее на пол, спросила об этом.
– Наши слуги тактичны и понимают, что молодоженам в медовый месяц не хочется видеть вокруг посторонних, – объяснил ей Карлос.
Рассмеявшись, Кэрри огляделась. Широко распахнутые глаза ее с восторгом впитывали огромный холл, словно сошедший со страниц исторических романов, – каменный пол, отполированный ногами многих поколений, гобелены на стенах и огонь, ярко горящий в огромном камине. Несмотря на мрачноватую обстановку, здесь чувствовалась атмосфера тепла и уюта.
– Какая красота! – воскликнула Кэрри.
Карлос развернул ее лицом к себе и внимательно вгляделся в глаза.
– Значит, тебе вилла не кажется старой и запущенной?
– Нет, что ты... здесь просто замечательно! В таком доме хочется прожить всю жизнь!
Карлос ласково улыбнулся – от этой улыбки сердце Кэрри растаяло.
– Признаюсь тебе, я всегда был от него без ума. Помню, когда я был маленьким, бегал здесь наперегонки со своими американскими кузенами.
– Каким ты был в детстве? – спросила Кэрри.
Все страхи и обиды были забыты: теперь, когда она осталась наедине с Карлосом, Кэрри охватило чувство глубокого, всепоглощающего счастья. Она любит его – и это главное. Ради него она готова на все.
– Вредным избалованным мальчишкой. Синдром единственного ребенка. Я получал все, что хотел, и даже больше, дорогая моя... Ах, прости, – Карлос усмехнулся, – я и забыл, что ласковые слова у нас под запретом.
– Теперь, когда мы женаты, – нет, – поспешно заверила Кэрри.
Карлос обнял ее одной рукой и привлек к себе: при его прикосновении сердце Кэрри ускорило бег.
– Большая разница, правда?
Кэрри кивнула.
Он крепче прижал ее к себе, и она выгнула спину, инстинктивно потянувшись к его жаркому сильному телу. Пронзив ее страстным взглядом темно-золотых глаз, Карлос склонился к ее губам – и Кэрри позабыла обо всем на свете.
Очнулась она, лишь когда сообразила, что Карлос подхватил ее, ослабевшую от страсти, на руки и несет вверх по резной деревянной лестнице.
Отворив дверь плечом, он лукаво ухмыльнулся.
– Если хочешь, могу задернуть занавески...
За окном было еще светло, но Кэрри, покраснев, покачала головой. При свете догорающего дня она могла разглядеть спальню – стены, обшитые дубовыми панелями, огромную кровать под темно-красным балдахином и – трогательная деталь – букет белых лилий в вазе на столе. А это что?.. Господи, камин! Такой роскоши Кэрри и вообразить не могла!