Старик выслушал и согласился:
– Да, ты прав, дружище. Боятся они нас, как черти ладана. И за свои задницы трясутся. И за свой бизнес тоже трясутся. И за задницы и за бизнес… И не знают, за что трястись пуще. Им ведь и не проинформировать жутко – статья корячится. И проинформировать страшно, потому как накладно. А ну как тиберрийцы, в самом деле, насвинячили? А? Мы ведь тогда лавочку-то прикроем. Ведь так?
– Безусловно… А вы, шеф, думаете, до этого дойдет?
– Моя интуиция, а она меня ни разу еще не подводила, подсказывает, что все идет к тому. Сам-то читал последние сводки по Тиберрии?
Харднетт кивнул:
– Ознакомился, конечно. Пропал груз, куда-то исчезли двое конвойных. Все там как-то неспокойно. Сначала вертолет. Луч какой-то дурацкий… А через трое суток вот эта вот ерунда с раймондием. Уровень оперативной информации по негативу – «Черная Стрела».
– То-то и оно, – согласился с такой оценкой Верховный. – Что-то там неладно, Вилли, на этой самой Тиберрии.
– Прикажете отправить федерального агента?
Сразу Старик ничего не ответил. Какое-то время молча писал. Потом поставил точку, отложил перо и, помахивая листом, чтобы скорее высохли чернила, сказал:
– Вот что, Вилли… Я тут подумал… Слушай, а не смотаться ли тебе туда самому?
– Самому?! – изумился Харднетт.
– А что? – Верховный пожал плечами: мол, чего в том удивительного. И стал убеждать чуть ли не по-дружески: – Встряхнешься. Проветришься. Вспомнишь дни веселые. А то, глядишь, через пару лет… Ну не через пару, так через пять точно, мое место займешь и погрязнешь в бумажной рутине. Черта с два тогда из этого кабинета вырвешься. Поверь мне, захочешь куда-нибудь съездить, а не сможешь. Будешь локти потом кусать и метаться по клетке. – Он заговорщицки подмигнул: – Ну что? Выписываю лицензию на твое имя? Или как?
– Как прикажете, – сдержанно, уже без каких-либо эмоций, ответил Харднетт.
Особого энтузиазма от предложения он не испытывал. И дело было не в том, что полевая работа его пугала. Ничего подобного – за радость. Просто не понимал, какой именно хитроумный трюк по отношению к нему затеял Верховный Комиссар. В том, что не все так просто, как на первый взгляд кажется, Харднетт даже не сомневался.
А Старик остался доволен его ответом.
– Знал, что согласишься, всегда был легок на подъем. – Он потащил за цепочку и вытянул из кармана халата медальон лицензии. – Ночью еще распорядился откатать. На, держи.
Харднетт вылез из кресла и подошел к Верховному Комиссару. Взял из подрагивающей руки медальон, приступил к авторизации. И тут Старик, заглядывая ему в лицо, заметил, словно, между прочим: