– Друг мой, – сказал Альпин, – ты хотя и не оказал себя скрытым виллином, избравшим пешее странствие, на что намекал нам твой украшенный наколками спутник, я всё же не сомневаюсь, что твоя история на диво поучительна и занятна, как для нас, так в особенности и для нашего учёного гостя. Прошу тебя, поведай нам её прямо сейчас, пока сытость не отяготила наши животы, а разум не опутала сонливость.
«Мог бы и до завтра повременить, – мысленно возроптал Коренга. – Повесть моя не молоко, небось не прокиснет…»
Над похлёбкой завивался помрачающий сознание душистый парок, но Коренге подумалось, что и кониса можно было понять. Не каждый день ведь встречаешь безногого молодого парня в тележке, сопровождаемого пусть и не кровным симураном, но как-никак тумаком.
А ещё он заметил, какими внимательными, почти хищными стали зелёные глаза арранта, и покосился на Эорию. Оказывается, сегванка тоже отставила мису и, вытащив из поясного кармашка гребень, снова взялась чесать блаженно раскинувшегося Торона. Вычесанный пух она убирала в опрятный полотняный мешочек. И правильно, не дело ведь, чтобы перед шатром правителя ветер гонял серые и бурые ошмётки. Ещё на скатерть, чего доброго, залетят.
– Государь конис и ты, сын благословенной земли… – подбирая слова, начал Коренга по-аррантски. Он по недомыслию полагал, что гостю Альпина будет приятен звук родной речи, но ошибся. Эврих почти сразу перебил его.
– Встречал я веннов, изъяснявшихся по-аррантски куда бойчее тебя, – бросил он раздражённо, словно Коренга был чем перед ним виноват. – Повествуй лучше на своём языке, а я буду толмачить!
Сказано это, к полному изумлению Коренги, было по-веннски. Аррант владел правильной речью умело и без запинки. У него был выговор уроженца западных чащ. Такого не нахватаешься, общаясь с заезжими купцами. Впрочем, как следует поразмыслить об этом Коренге было некогда.
– Не гневайся на меня, если я выхожу совсем не так хорош, как некий мой соплеменник, встреченный тобой раньше, – проговорил он смиренно. – Есть в бору красные сосны, есть и кривые коряги. У нас полагают, они тоже хоть на что-нибудь да могут сгодиться!.. А дело было семь лет назад, когда я ничем ещё не отличался от других ребятишек, а у моего батюшки истёк срок вдовства…
Краем глаза Коренга заметил, как Эория вскинула голову и смерила его взглядом. Потом вновь склонилась к Торону. Коренга лишь вздохнул про себя.
– В тот год, – продолжал он, – я узнал Посвящение. И мой батюшка счёл, что пора уже мне побывать в роду Жаворонка, где по весне должна была наспйть