Тут он вспомнил, что мудрецы Фойрега всяко жили прежде, чем грянувшая Погибель так странно изломала дороги, и почувствовал, что вовсе запутался.
«Зелхата спрошу, когда опять увижу его…» – подумал он, силясь обрести хоть что-нибудь, что светило бы ему издалека и манило вперёд, давая смысл раскачиванию тугих рычагов.
Эория, всё это время напряжённо смотревшая вперёд, на близкие уже отроги, вдруг сказала ему:
– Кажется, мы пришли, венн.
Коренга вскинул глаза. Вытянутая рука Эории указывала на залитую ярким предвечерним солнцем гряду.
Над изломанными вершинами невесомо парила в воздухе яркая точка… Издали она казалась летящей в поднебесье частицей огня, того самого, которому поклонялись нарлаки. Коренга и тот некоторое время мог только ошеломленно смотреть, хотя он-то хорошо знал, что это было такое.
Один из летучих коробов Ирезея, поднятый в вышину не иначе как для вечерней молитвы… Коренга смотрел и смотрел, ощущая безумную зависть к счастливцу, который сидел сейчас там, вознесённый над землёй рукотворными угловатыми крыльями… смотрел с высоты на пустошь и дальний лес, на тёмную нитку старой дороги… на него, Коренгу… Дышал воздухом орлиной высоты, и тот воздух определённо был не таким, как внизу, – прозрачным, чистым и сладким…
– Проснись, венн, – сказала Эория. – Они вряд ли дают чужакам подниматься на своих молитвенных коробах, так что лучше и не мечтай.
Коренга почувствовал, что краснеет.
– А тебе почём мечты мои знать?
Эория расхохоталась.
– Ты ещё спросил бы, откуда мне знать, что твоему Торону есть хочется. Вы же с ним одинаковые. Даже если захотите, ничего скрыть не сумеете. – Поразмыслила и тихо добавила: – И отец мой такой же.
Частица огня плыла впереди над горами. Сумерки постепенно затопили равнину, поползли вверх по склонам, гася пылающие скалы, но крылья летучего короба ещё долго продолжали рдеть в вышине.
ГЛАВА 60
Причина для задумчивости
Эория могла насмешничать сколько угодно, она сама не могла скрыть, до чего ей не терпелось увидеть знаменитые таинства Ирезея. Что до Коренги, в эту ночь его не беспокоили призрачные караваны из прошлого. Не оттого, что они оставили старую дорогу, просто молодой венн до самого рассвета так и не сумел сомкнуть глаз.
Луна ещё сохраняла яркость и полноту, и, лёжа с открытыми глазами, Коренга вдруг увидел, как серебряный лик светила пересекла неторопливая тень.
«Симураны!..» – ударило Коренгу. Он рывком приподнялся на полсти и стал смотреть, но это оказался не симуран. Над их стоянкой ходила беззвучными кругами огромная морская птица. То, что птица была морской, Коренга понял по крыльям, далеко превосходившим размах его рук. Он никогда прежде не видел таких птиц, ни в море, ни подавно над берегом. Она напоминала очень крупную чайку, но лишь отчасти. К тому же где чайки, там вечно драка и крик, а это существо скользило в ночном воздухе молча, почти не шевеля крыльями. Коренга стал следить, как умело отыскивало оно воздушные потоки над лесом, пустошью и ближним болотом, как спокойно опускалось к самой земле, зная, что струящиеся рядом незримые течения вовремя подхватят его и вознесут к самой луне – и всё это без видимого усилия, без взмахов и хлопанья крыльев…