.
Поскольку египетские девушки обычно становились матерями в тринадцать – четырнадцать лет, а Нефертити родила первенца спустя почти пять лет после свадьбы, она, скорее всего, была на два-три года моложе принца.
Вскоре после этих событий двор погрузился в траур в связи с кончиной Аменхотепа Великолепного, последовавшей на тридцать шестом году его царствования. Царица Тиу взяла на себя управление государством от имени своего тринадцатилетнего сына, который взошел на трон фараонов под именем Аменхотепа IV, а Нефертити стала его царицей.
Глава 5
ВСТУПЛЕНИЕ ЭХНАТОНА НА ТРОН
Вступив на трон, юный царь определил свой титул следующим образом:
«Могучий бык с длинной шерстью, возлюбленный двумя богинями, великий царь Карнака; золотой Ястреб, венценосный владыка в Южном Гелиополе, царь Верхнего и Нижнего Египта, Прекраснейший из созданий Ра, единственное воплощение Ра; Сын солнца, Мирный Амон (Аменхотеп), Божественный правитель Фив, Вечноживущий; возлюбленный Амона-Ра, Владыки небес».
Все фараоны носили весьма пышные титулы, и этот набор выглядит достаточно традиционно. Как и его предки, фараон именовался «Возлюбленный Амона-Ра», хотя, как мы уже успели убедиться, могущество этого бога уменьшилось. Чтобы восстановить справедливость, после этого реверанса в сторону фиванского бога был использован более необычный титул:
«Верховный жрец Ра-Хорахти, торжествующего на горизонте под именем подателя тепла Атона».
Пусть мальчика называют возлюбленным Амона, пока фиванские стены не начнут дрожать от этих криков; пусть жрецы повторяют титулы Амона-Ра, владыки небес, до звона в ушах, судьба фиванского бога была решена, потому что правящий фараон поклонялся другому божеству.
Очевидно, что подросток не мог сам заявить, что станет верховным жрецом Ра-Хорахти. Вероятно, его подтолкнули к этому правительница Тиу и ее советники, озабоченные тем, чтобы поскорее покончить со всевластием Амона. Конечно, для столь решительного шага могли быть и другие причины. Возможно, еще до рождения ребенка царица дала обет посвятить его Ра-Хорахти. Могло сказаться и то, что мальчик был эпилептиком, подверженным галлюцинациям. Вероятно, во время приступов он видел видения или бормотал слова, которые заставили его мать поверить, что он избран гелиопольским богом, имя которого принц постоянно слышал.
Притом, что во дворце изо дня в день говорили о «подателе тепла Атона» (новая разновидность имени бога), а юный правитель Египта периодически впадал в некое подобие священного транса, казалось вполне естественным объяснить эксцентричность молодого фараона его особыми отношениями с новым божеством.