– Скажу вам честно, ребята, – признается Тревор, – когда вы вошли, я подумал, что вы уж совсем обнаглели. Вы что, действительно ничего не знали об ограблении?
– Кажется, нас подставили. – Я готов лопнуть от злости. – Кто?
– Те козлы, которые сперли пилюли. Они уже связались с нами. Просят скинуть сразу весь товар.
– Кому? – не понимает Тревор.
– Подумай. Зачем, по-твоему, мы сюда приехали?
– Но вы ведь не знали, что таблетки краденые?
– Нет, пока вы нам не сказали. Клянусь здоровьем матери.
– О каком количестве идет речь?
– О двух миллионах штук. Тревор присвистывает.
– Это же целая куча. Можно сорвать банк.
– Не стоит. Только перессоримся и наживем массу неприятностей.
– Справедливо. Другое дело, если бы они были легальные, – соглашается Тревор.
– Но кто-то ведь все равно наварится на этих придурках, – возражает Морти.
– И нарвется на неприятности, – настаивает Виктор.
– Послушайте, может, вам все же стоит убедить немцев, что это не ваших рук дело. От этого вы только выиграете, – предлагает Тревор. Он встает и начинает взад-вперед ходить по комнате. Потом продолжает: – Безрассудство не принесет никому ничего хорошего. В качестве компенсации они могут потребовать голову кого-нибудь из вас. Так уж у них заведено: жизнь – за жизнь. Может, это будешь ты, – он показывает по очереди на каждого из нас, – а может, ты или ты.
– Но мы же здесь ни при чем, – встревает Кларки, забывая о том, что все свидетельствует не в нашу пользу.
– Ни хера себе ни при чем! Вы приехали сюда, чтобы сбагрить нам эти сраные таблетки. – Тревор прямо нависает над Кларки.
– Но мы же никогда никого не кидали.
– Ладно, допустим, что мы вам верим. Ну и как все это выглядит?
– Хреново.
– Вот именно.
Тревор садится на место.
– Подождите, – вступаю я. – Вы же нас знаете. Мы что, когда-нибудь занимались грабежом? Или кидали на бабки?
– Мы-то знаем. Здесь нет проблемы, – отвечает Шанкс. – Только вот я не думаю, что нацистское братство станет просить у нас рекомендации.
– Шанкс, мы никого туда не посылали. Эти уроды пытаются втянуть нас в сомнительное дело.
– Но, черт возьми, вы же взялись за него. Я поворачиваюсь к Шанки лицом.
– Тот ваш знакомый из Амстердама, кто он такой?
– Что-то вроде фармацевта.
– Нормальный?
– Не совсем. Старый озлобленный хиппи-неудачник. Перебрался туда еще в семьдесят шестом, да так и не вернулся.
– Может он выступить посредником? С ним можно договориться?
– За деньги он сделает все, что угодно. Хочешь, чтобы я с ним поговорил?
– Не сейчас. С этим повременим. Сначала мне нужно связаться кое с кем в Лондоне.