– Подумать только, а ночь еще такая юная. И прежде чем она сумела разгадать его намерение, Джонас подхватил ее, как перышко, на руки и понес по винтовой лестнице вверх.
– Джонас! Что ты делаешь?
– А как ты думаешь? – удивился он. Внеся ее в спальню и поставив на пол рядом с белой, из железных кружев, кроватью, он обошел комнату, зажигая душистые белые свечи. – Соблазняю свою невесту.
На секунду он остановился возле дверцы шкафа, где висело ее свадебное платье – воздушная пена из кружев цвета слоновой кости, украшенных неровными жемчужинами. Вначале Эланна не соглашалась на традиционное белое платье. Ведь она уже была замужем. Но Элизабет настояла, ведь Эланна и Митч в свое время просто убежали от венчания. И Эланна получила право оживить свою детскую мечту о настоящей свадьбе. Правда, долго еще сомневалась, но на прошлой неделе один взгляд в зеркало примерочной изменил ее отношение к свадебному туалету. Посмотрев на свое отражение, она с веселым изумлением обнаружила, что выглядит почти красивой.
Джонас играл с прозрачной шелковой вуалью того же цвета, что и платье.
– У меня к тебе просьба.
– Какая?
– Пускай в нашу брачную ночь на тебе не будет ничего, кроме обручального кольца, жемчуга и этой вуали.
Сцена, нарисованная им, вспыхнула у нее в сознании так живо, что от чувственного волнения едва не подогнулись колени.
Он подошел к ней и стал рядом, совсем близко, до того близко, что Эланна уже не могла сказать, чье сердце так быстро бьется, ее или его.
– Я люблю тебя, Эланна. – Его руки скользнули по голым плечам и мягко сжали ей локти. Прикосновение было легким, как дождь, начавшийся за окном. – Позволь мне показать, как я тебя люблю.
– О да, – выдохнула она непроизвольно. Слуха ее коснулся звук спускаемой молнии. Мгновением позже шелковый зеленый лиф упал к талии. Легким, нежным движением он спустил к ногам и все платье, благо оно было с глубоким вырезом.
Потемневшие глаза пожирали ее голые груди. Пылающий взгляд. Голодный. Сладко обомлев от великолепия его восставшей мужественности, она едва не задохнулась от восхитительного чувства предвкушения.
– Я когда-нибудь говорил тебе, как люблю твою кожу?
– Она не загорает. Никогда... Даже в... – Она осеклась. Незачем вспоминать о Бейруте. Джонас, правда, всегда подбадривал ее, когда она говорила о тех днях, о своем браке с Митчем. Но эта тема никогда не возникала в спальне.
Джонас заметил, как боль воспоминаний затуманила ей глаза, но ничего не сказал.
– Загар слишком переоценивают. От него бывает пигментация. – Его пальцы ласкали ее кожу, разрядами искр покалывая разгоряченную плоть. – Не говоря уже о преждевременных морщинах. Моя тетя Кетлин, которую ты увидишь на свадьбе, с возрастом стала злоупотреблять гольфом. Женщине только пятьдесят, а выглядит как реклама дубления. Зато твоя кремовая кожа напоминает мне фарфор.