Он наклонил голову и в поцелуе обхватил ее расцветший сосок. У нее томительно сжались мышцы живота.
– Я сюда еще вернусь, – пообещал он, переключаясь на другую грудь. Сладостная пытка обещала затянуться надолго. – Нет, фарфор слишком твердый. Слишком холодно. Твоя кожа как атлас. – Его язык оставлял длинные влажные дорожки на полных склонах грудей, и сдавленный вздох наслаждения невольно слетел с ее полураскрытых губ. – Теплый, влажный атлас.
– Джонас... – Она уперлась руками в его грудь. Ей нужна передышка. Немного прийти в себя. Ведь уму непостижимо, что он с ней делает.
Джонас не спускал с нее глаз, упиваясь совершенными, утонченной красоты чертами. Зеленые ее глаза потемнели и затуманились.
– Хочешь, чтобы я перестал?
– Да, погоди немного. Пока я отдышусь. – Ее дрожащие пальцы вопреки словам расстегивали тем временем пуговицы на его рубашке и распахивали ее. – Ну вот. Продолжай. – Эланна не могла припомнить, чтобы когда-нибудь она так хотела, нет, так нуждалась в мужчине, как сейчас в Джонасе. – Странно... Все так неожиданно, так непривычно. Мне как-то не по себе.
Она отвела взгляд в сторону, но Джонас сжал ее виски и откинул назад голову, так что ей пришлось встретиться с ним глазами.
– Можно я что-то предложу?
– Что? – неуверенно спросила она.
Пальцы Джонаса пробежались по ее шее, по ключицам, задержались на груди, а потом стали искушающе странствовать по животу.
– Почему ты не расслабишься? Просто плыви себе по течению.
Гм. Довольно поздно Эланна пришла к пониманию, какой невероятно незрелой она была, когда выходила замуж за Митча. И вознамерилась все изменить, поклялась никогда не быть снова жертвой обстоятельств, никогда не быть слабой. С жесткой решительностью взяла контроль над своей жизнью в собственные руки. Правда, другие считали ее собранность едва ли не манией. Но она не позволяла их предостережениям сбить себя с толку, остановить на пути к цели – стать сильной. Неуязвимой. Зрящей в корень вещей.
Нет, она уже не та наивная, безропотная юная особа, которая беспомощно смотрела, как в Бейруте ее возлюбленного мужа швыряют на заднее сиденье машины. И даже если бы захотела, а она не хочет, не смогла бы стать той женщиной. Так ей казалось.
Но сегодня ночью все было как-то по-другому. Тело ее само поддалось совету Джонаса, и его рот завладел покорными губами. От поцелуя у нее закружилась голова. Она ухватилась за его плечи, вцепилась в них, будто пытаясь задержаться на краю завертевшегося мира.
Это не помогло, Эланна почувствовала, что летит, летит без усилий, словно перышко, подхваченное теплым смерчем летнего ветра. Она все парила, парила и падала, пока не ощутила спиной хрустящие простыни. Разум распался, мыслей больше не было. Только ощущения. Чувства. Страсть.