– Бабушка мне никогда этого не рассказывала…
– А вы ее спрашивали?
– О чудесах? Нет, как-то не приходилось.
– Я замечала, что неверие в чудеса больше всех декларируют те, кто упорно не желает проверить их; они боятся приблизиться к чуду и пытаются разоблачить его издали. Вот, например, Небесный Огонь, который сходит на Гроб Господень в Великую субботу. Кажется, что проще – садись на самолет, лети в Иерусалим и проверяй. Нет. Потому что если не предстанут в этот день против Гроба Господня, им останется сказать одно из двух: либо «Я там был и видел чудо», либо «Я там был, и чуда не было». Вместо того они отворачиваются, закрывают глаза и твердят, что чуда нет, потому что не может быть никогда. Совершенно чужой и чуждый мне человек, мать Евдокия дорогой расспрашивала меня о моих делах так, как будто они и в самом деле были ей интересны. От скуки, надо полагать.
– Вы ведь живете постоянно в Лондоне, Сандра?
– Да.
– А почему не с бабушкой? Ведь она старенькая и вы так любите друг дружку.
– Я должна зарабатывать себе на жизнь. В Баварском Лесу я не найду себе оплачиваемой работы.
– А какая у вас профессия, можно спросить?
– Я реалист-декоратор.
– Ч то это такое? Расскажите поподробней, Я рассказала. Мать Евдокия внимательно меня слушала, не прерывая своего узелкового рукоделья, а потом вдруг спросила:
– А вам никогда не приходилось создавать интерьер монастыря?
– Нет, не случалось. Но я изучала архитектуру, историка костюма и мебели, просто историю, так что, наверное, как-нибудь справилась бы. От декоратора массовых Реальностей много и не требуется.
– А как бы вы его изобразили?
– Сначала я бы спросила, какой именно монастырь желает видеть заказчик: католический, православный, буддистский?
– Православный, конечно.
– Ну, я начала бы с выбора эпохи. Про современные монастыри я ничего не знаю, даже не предполагала до недавнего времени, что они вообще сохранились.
– Возьмем хотя бы конец девятнадцатого века.
– Страна?
– Россия.
– Отлично. Я изобразила бы остров в холодном северном море, на нем вековой дремучий лес, а в нем квадратный участок земли, обнесенный высокой каменной стеной. Железные ворога, а н них смотровое– окно с решеткой. В центре участка я бы построила церковь. Конец девятнадцатого? Храм будет с разноцветными куполами, крытыми майоликой и золотом, а внутри – росписи в стиле Васнецова. Возьмем за образец Храм Спаса на Крови в Петербурге, хотя он закончен уже в начале двадцатого века.
– О! А почему именно этот храм?
– Бабушка говорит, что в этом храме есть фрески, выложенные из мозаики нашим предком, мастером Фроловских мозаичных мастерских…