- Сколько выписано было, столько и выпито.
- Не два же литра?
- Два, гражданин начальник.
- А не десять? Не двадцать, как мне в Кутиме говорили?
- Два, гражданин начальник.
- Пиши, Вениаминов, приказ. Всем участникам свадьбы из заключенных по пятнадцать суток изолятора…- Степанов помолчал и поглядел куда-то мимо меня и добавил: - С выводом… Всех вольнонаемных - на губу и по выговору. С занесением в личное дело.
- А вы дураки! - сказал Александров, бывший начальник артиллерии Черноморского побережья, царский офицер, отбывший срок и оставшийся на службе в лагере.- Дураки! Взрослые люди! Надо было пригласить на свадьбу этого Сапрыкина, уполномоченного и начальника отряда. Ведь не дети вы. Надо было подождать возвращения - моего или Андрея Максимовича. Спешите все. Торопитесь.
- Я с Азаровым за один стол не сяду, - сказал Вениаминов хмуро.
- Да и Сапрыкин. Зачем нам Сапрыкин на свадьбе? Ваш заместитель, техрук района Краснов, был.
- Краснов бывает всюду, где можно выпить на дармовщинку, - сказал Степанов.- Знали ведь это?
- Знали.
- Ну, зови жениха.
Курьер побежал за Вахминовым, начальником КВЧ*. *KBЧ - культурно-воспитательная часть.
Гримасы перековки были не только мрачные, угрюмые. Были гримасы и веселые.
Среди огромного количества приказов, которые присылала в начале тридцатых годов во время перековки Москва, было очень много попыток нащупать какой-то новый путь давления на арестанта.
Меры поощрения, выполненный план стимулировались не только пайкой, не только "шкалой питания".
Лучшими "изотовцами" в лагере были свои "изотовцы", как после были "стахановцы" и "стахановская" пайка на Колыме.
В 1931 году перековка началась. В 1929 году заключенным, систематически перевыполнявшим норму, разрешалось жениться. Документы "личного дела" служили юридической основой для регистрации.
Приезжающим женам не надо было везти московского разрешения на свидание. Московское полагалось брать вредителям, вообще пятьдесят восьмой статье… Часы этого свидания, сутки или часы, оговоренные приказом, дробились по желанию мужа и жены чуть ли не на минуты.
На Вижаихе, где находилось управление Вишерского лагеря, был выстроен специальный дом-гостиница - Дом свиданий. Так этот дом и был назван во всех документах того времени: Дом свиданий!
Шел уже четырнадцатый год с начала революции. Название никому не казалось странным. Память у людей коротка.
Ударница могла назвать своим мужем любого заключенного. И получить свидание в Доме свиданий. Начальство следило только, чтобы в книге Дома свиданий не числилась пятьдесят восьмая статья.