– Статуэтка?
– Спрячут. Вы сами сказали, что чародею не отыскать эффектор гения. А для собак бронза ничем особенным не пахнет.
– Лицо?
– Их лица меняются только для жертв. А не для мушерифов. Сами видите, мы в тупике. Что я могу? – ничего.
Фортунат грустно улыбнулся:
– Вы, друг мой, можете уехать. Оставить Баданден за спиной и забыть обо всем.
– И даже этого я не могу, – тихо ответил Джеймс.
Он подумал и спросил:
– А вы? Вы бы на моем месте уехали?
– Я даже на своем не уезжаю, – охотник на демонов в задумчивости оглаживал бородку, разделенную посередине седой прядью. – Сами видите, торчу здесь, беседую с вами и ломаю голову…
Рыжая венаторша тронула мужа за плечо.
– Оставь голову в покое, дорогой. Все не так безнадежно. Мужчины склонны драматизировать любую ситуацию. У меня, кажется, есть идея…
Выслушав идею жены, Фортунат сказал, что он категорически против. Что это слишком рискованно. Что это безумие. Что он скорее даст себя кастрировать овечьими ножницами, чем позволит женщине идти на передовую вместо него.
Но переспорить Мэлис было трудно не только в вопросах, касающихся сына. "В конце концов, кто из нас ведьма?!" – и любой спор катился к неизбежной победе сами знаете кого.
– Что же до овечьих ножниц, – заявила в финале Мэлис, – то я против!
* * *
Солнце сияло.
Море шумело.
Бульвар Джудж-ан-Маджудж кипел жизнью.
– Фисташки! Жареные фисташки!
– Щербет! Слаще мести врагу! Полезней совета мудреца!
– Эй, зеваки! Эй, ротозеи! Отправляйтесь с Кей-Кубадом Бывалым в хадж по достопримечательностям! Мемориал "Сорока удальцов"! Джиннарий ар-Рашида! Народные танцы гулей в долине ас-Саббах! Кто не видел, зря землю топтал!
– Халва-а-а!
– Лиф отделан застежками из золота, аграфами и бордюрами с вышивкой…
– Пиявицы! Ставлю пиявицы!
– Ли Хун чистит карму! Растлители, детоубийцы, кровопийцы, блудодеи, черные кобели – все сюда! Отмываю добела, родная мама не узнает! Ли Хун чистит карму!
– И вот его мамаша, чей язык – жало скорпиона, чьи мысли – слюна ифрита, а тело подобно лопнувшей бочке, где хранилась испорченная капуста, и говорит мне: "Доченька, когда я умру, береги нашего Фердинандика!.."
– А ты?
– А что я? Сберегу, говорю, помирайте хоть сразу…
– Халва-а-а-а-а!
– Прекрасный сударь, у вас есть при себе нож?
Прекрасный сударь, которого ласково тронули за рукав, остановился. Дама, нуждающаяся в ноже, смотрела на него с безграничным доверием. В руках дама держала одну из своих сандалий, босой ножкой – точней, пальчиками босой ножки, словно статуя марронской танцовщицы! – опершись о приступочку фонтана.