– Это уж точно, – заметила Чарли. Протянув руку, она взяла у него пачку брошюр, отыскала нужную и вручила ее Нику, улыбаясь при этом своей светящейся улыбкой.
«Ей лет шестнадцать, – подумал он, – никак не больше. Дети, играющие в игру жизни и смерти, ненавидящие и дерущиеся, но, вероятно, и оказывающиеся вместе, когда приходит беда. Вражда между этой девушкой и Дэнни, – догадался он, – скрывает глубокую привязанность. Они каким-то образом действовали сообща. Симбиотические отношения, – предположил он, – не слишком привлекательные на вид, но тем не менее неподдельные. Дионис из канавы, – подумал он, – и маленькая, прелестная, упрямая девушка, способная – или только пытающаяся – совладать с ним. Вполне вероятно, ненавидящая его, но в то же время неспособная его покинуть. Потому, наверное, что он привлекателен для нее физически и выглядит в ее глазах настоящим мужчиной. Потому что он упрямее ее, а она это уважает. Потому что она сама настолько упряма, что знает, чего это стоит».
Но какому же человеку она принадлежит! Растаявшему, как какой-то липкий фрукт в слишком жарком климате; лицо его было мягким, растекшимся – и лишь сверкание глаз оживляло его черты.
«Я должен был бы предположить, – подумал он, – что все это, распространение и продажа произведений Кордона, будет выглядеть благородно, идеалистично. Но это, по-видимому, не так. Работа парня нелегальна; она привлекает тех, кто непринужденно обращается со всякими нелегальными вещами, а такие люди сами по себе представляют определенный тип. Объект торговли их просто не интересует; их интересует сам факт того, что он нелегален, а значит – люди заплатят за него большие, очень большие деньги».
– Ты уверена, что теперь здесь все чисто? – спросил Дэнни у девушки. – Знаешь, я ведь здесь живу; я бываю здесь по десять часов в день. Если здесь что-нибудь найдут… – Он крадучись ходил по комнате, напоминая своими повадками какого-то зверя: гнетущая подозрительность, помноженная на ненависть.
Внезапно он подобрал напольную лампу. Он осмотрел ее, затем достал из кармана монету, открутил три винта, и пластинка основания лампы упала ему на ладонь. А затем из полой рукоятки вывалились три свернутых в трубку брошюры.
Дэнни повернулся к стоявшей неподвижно девушке; лицо ее было спокойно – внешне, во всяком случае; впрочем, Ник заметил, как губы ее плотно сжались, словно она готовилась к чему-то.
Замахнувшись правой рукой, Дэнни ударил ее – метил в глаз, но промазал. Она сумела увернуться, хотя и не совсем удачно – удар пришелся ей в голову, над ухом. И тут она с удивительным проворством схватила его вытянутую руку и, подняв к своему лицу его кисть, впилась в нее зубами – глубоко, в самое мясо. Дэнни завопил, молотя ее свободной рукой, пытаясь вырвать кисть из ее зубов.