– Садись, Одиерна, – показал он на ковер рядом с собой.
Она тихонько устроилась напротив, смирно сложив руки на коленях. И опять молчком.
– Говори, раз пришла, – сказал Салих.
Она посмотрела на него с опаской.
– Знать бы мне, господин… – начала девушка и вдруг разрыдалась.
Салих растерянно смотрел на ее слезы. Никогда еще на его памяти она не плакала. Только в первый раз, может быть, когда они с виллинами избавили ее от страшной участи. А потом – ни-ни. Ни когда он заставил ее пройти пешком весь путь по горам. Ни чуть позднее, когда они заблудились и несколько дней голодали. Ни на постоялом дворе в Мельсине, когда будущее представлялось неясным, а настоящее таило в себе угрозу.
И вот теперь, когда все опасности, кажется, позади – плачет навзрыд, захлебывается слезами.
– Что ты… Что с тобой, Одиерна? – Салих и сам почувствовал, как нелепо прозвучал вопрос. И какой грубый у него голос…
Она пала головой в колени. Замолчала на миг и вдруг тихонько простонала – так жалобно, что Салих невольно сорвался с места, схватил ее за плечи и встряхнул.
– Что с тобой, Одиерна? Что случилось? – повторил он. – Говори же, говори!
– Зачем… Зачем вы только отобрали меня у старика? – задыхаясь, выговорила девушка. – Госпожа меня ненавидит! Целыми днями глядит горящими глазами и губы покусывает… Сведет она меня со свету! А ты, господин, ты…
– Какой я тебе господин! – вырвалось у Салиха. – Сговорились вы, что ли, мучить меня! Алаха выкупила меня у людей, готовых свести меня обратно на каторгу, в рудник…
– Куда? – Девушка так и застыла у него под руками.
Салих прикусил губу. Он уже забыл, как действует на нормальных людей всякое упоминание о рудниках Самоцветных Гор.
– В рудник, в Самоцветные Горы, – еще раз сказал он. – Будто ты не знала…
– Нет…
Теперь она смотрела на него с ужасом. Да, конечно. Каторжник, преступник. Убийца, наверное. А она, нежная и прекрасная, ночевала с ним под одной крышей, ела из его рук, когда была еда, пила из одной чашки… "Господином" называла…
Салих усмехнулся.
– Неважно. Не знала – так теперь будешь знать.
– А госпожа… Алаха, она знала?
А, вот что тебя, красавица, беспокоит! Салих улыбнулся еще шире.
– Да. Алаха – знала. Говорю тебе, она избавила меня от худшей участи…
Одиерна вздохнула.
– Ах, все равно…
Салих выпустил ее, и девушка чуть отодвинулась.
– Ну так что, Одиерна, для чего ты пришла сюда?
– Мне страшно, господин… Алаха молчит и точит злобу, в доме больше никого нет, а с тобой не поговорить – ведь ты занят…
– Напрасно ты так долго мучилась в одиночестве, – сказал Салих. – Я всегда нашел бы для тебя время.