– Ты не поверишь, что этот подонок с ней сделал, Чарльз. Это бесчеловечно!
– Но она поправится? – с замиранием сердца спросил Чарльз. Для него невыносима была одна лишь мысль о том, что с ней случилась беда. К тому же он только сейчас понял, как сильно привязался к девушке. Она была такой юной, что годилась ему в дочери, с изумлением подумал он.
– Может быть, она и поправится, – ответил врач. – Пока трудно сказать. Переломы и ушибы заживут быстро. А вот голова – совсем другое дело. Все может быть прекрасно – или ужасно. Это зависит от того, придет ли она в себя завтра или послезавтра. Слава Богу, операция на головном мозге ей не требуется, но отек не спадет еще некоторое время. Мы должны запастись терпением. Она что – твоя подружка?
– Моя секретарша.
– Черт, стыдно… Она же еще ребенок – я смотрел ее документы. У нее нет семьи?
– Честно говоря, даже не знаю. Она об этом не распространялась. Ничего мне не говорила… – Только теперь Чарльзу пришло в голову, что во всем этом есть нечто странное. Она никогда не рассказывала ни о своей личной жизни, ни о семье. Он, в сущности, почти ничего о ней не знал.
– Я говорил с монахиней, которая ухаживает за ней. Священник ушел домой немного передохнуть. Но сестра Евгения – так, кажется? – говорит, что у девочки нет ни единой родной души на всем белом свете. Сестра сказала еще, что девушка очень хороша собой, хотя трудно сейчас судить… Специалист по пластической хирургии виртуозно заштопал ей лицо и уверяет, что она будет выглядеть по-прежнему. Но всех сейчас волнует больше всего ее голова…
Вешая трубку, Чарльз ощущал дурноту. Это было слишком страшно. И как случилось так, что девочка совсем одинока? Как можно быть совершенно одинокой в двадцать два года? Это звучало для него сущей бессмыслицей. Похоже, близкими для нее людьми были лишь священник да монахиня. С трудом верилось, что никого больше у нее нет. Но может быть, так оно и есть…
Он просидел за столом примерно еще час, пытаясь работать, но у него ничего не выходило, все валилось из рук. Вот наконец он понял, что больше не может…
В семь часов вечера он взял такси до Белльвю и направился в приемный покой больницы. Сестра Евгения к тому времени уже ушла, хотя время от времени звонила и справлялась о состоянии Грейс, а отец Тим сказал, что будет тем же вечером, но чуть позже – у него было много дел в приюте. С девушкой были лишь сиделки, и в ее состоянии ничего не переменилось с самого утра.
Чарльз присел на стул подле больной – он не верил своим глазам. Что сталось с ней? Ее нельзя было бы узнать, если бы не длинные тонкие пальцы. Он держал ее руку в своей и нежно поглаживал.