Следующий шаг Грейс был не менее важен. Она отвоевала телефонную линию – так появился «телефон доверия», куда могли позвонить как сами жертвы, так и их друзья и соседи. Она из кожи лезла вон, чтобы изыскать средства на рекламу, и вскоре все доски объявлений пестрели бюллетенями с информацией об организации и с номером «телефона доверия». Грейс ухитрилась устроить так, что телефон работал двадцать четыре часа в сутки – это было потрясающим достижением. Она даже пошла на то, что полтора года спустя Абигайль стала находиться в детском саду целый день – у Грейс освободились руки, правда, по дочке она очень скучала. Она старалась закончить все дела в дневное время, чтобы вечерами побыть с мужем и детьми. К тому времени «Помогите детям!» превратилась в мощную организацию, финансируемую сразу пятью фондами. Грейс очень хотела получить время на телевидении для рекламы организации. Это помогло бы вовлечь в их деятельность тысячи добровольцев. Снова и снова она пыталась обратить внимание общественности на страдающих детей. Изверги-родители интересовали ее меньше – ведь большинство из них были серьезно больны и никогда не признались бы в том, что нуждаются в помощи. Если кто-то из них и обращался к ним, то это было величайшим чудом. Куда проще было сделать происходящее достоянием гласности.
И все же пока трудно было судить о результатах, но «горячая линия» просто раскалилась: телефон не умолкал ни днем ни ночью. Звонили обычно соседи, друзья, учителя, которые не знали, что можно предпринять, и лишь гораздо позднее стали раздаваться звонки и от самих детей. Рассказы их просто потрясали. Грейс и Чарльз подолгу просиживали у телефона. У Чарльза просто волосы на голове вставали дыбом от услышанного. Истории этих детей могли растрогать камень – но не сердца их родителей.
Грейс была настолько поглощена работой, что даже не замечала, как летит время. Она была счастлива и изумилась до глубины души, получив однажды послание от первой леди страны – та писала, что люди, подобные Грейс, настоящие подвижники, и сравнивала ее с матерью Терезой.
– Да она издевается! – смеялась Грейс, показывая Чарльзу письмо. Она была крайне смущена.
По-настоящему для нее имела значение лишь помощь несчастным детям, но признание заслуг ее приятно взволновало. Да и Чарльз был весьма щедр на похвалы. Он был рад за Грейс, но приглашение на обед в Белый дом несказанно удивило даже его. Наступивший год как раз объявлен был Годом ребенка, и президент посчитал своим долгом воздать должное Грейс за неоценимую помощь детям.