Об удовольствии речь пока не шла. Ей очень нравилась работа, которой она отдалась всей душой. Что касается светской части поручения, то это была настоящая каторга.
– Познакомьтесь – это мой близкий друг Мэтт Фридли, – донесся до нее голос Конни, которая, хоть и с опозданием, но решила наконец представить своего друга. – Мэтт, знакомься, это Дани, друг семьи. А это мой несносный сын Оливер.
Майкл чуть наклонился и протянул Оливеру руку. Оливер сделал то же. Поскольку Дани сидела между двумя мужчинами, Оливер невольно чуть коснулся рукой ее груди.
Конни до сих пор сердилась на Оливера и не преминула сказать ему об этом:
– Прошу тебя, Оливер, больше не порть мои званые обеды. Я очень тщательно продумала, кого куда посадить.
– А ты в следующий раз не сажай меня рядом с Глорией, – парировал сын.
– Нет, он просто невозможен! – пожаловалась Конни своему другу. – И всегда таким был.
Дани мысленно согласилась.
Его легкое прикосновение – нарочно он это сделал или случайно? Так или иначе, но Дани долго еще не могла восстановить дыхание. К ее ужасу, груди ее напряглись, и соски отчетливо выступали под тонкой тканью платья. Если он повернется к ней, он неизбежно это заметит!
Словно прочитав ее мысли, Оливер повернулся к ней. Его брови поползли вверх.
– Ты в порядке, Дани? – вполголоса произнес он.
– Все великолепно, – отрезала она.
Схватила свою салфетку и нервно скомкала ее. Подоспело спасение – подали первое блюдо. Дани сделала вид, что сосредоточилась на еде, и намеренно отвернулась от Оливера. Тем не менее, от ее глаз не укрылось, что Оливер тоже отвернулся и стал беседовать со своей соседкой с другой стороны.
Какой же он... Какой... Она никогда еще не встречала мужчину, который так раздражал бы ее!
Раздражение. Несомненно. Но единственное ли это чувство, что она испытывает к Оливеру? Следует признать, что никогда в жизни присутствие мужчины не приводило ее в такое странное состояние. И от этого ей становилось не по себе.
Что станется с ее дружбой с Джонни? С ее симпатией и привязанностью к нему? Ведь, что бы ни чувствовало ее предательское тело по отношению к Оливеру, душа ее оставалась равнодушной! Она не испытывала к нему неприязни, нет. Он был словно остролист, которым она как-то укололась на Рождество. Смотреть приятно, а тронуть – опасно.
Она, разумеется, и не собиралась его трогать! Просто...
– Дани, вы не любите дыню? – поинтересовался справа от нее Мэтт Фридли.
Дани встрепенулась. И поняла, что уже несколько минут просто-напросто гоняет вилкой по тарелке кусочки дыни. И Мэтт это, несомненно, заметил. Дани повернулась к нему с улыбкой. Мэтт сразу понравился ей. Он такой солидный, надежный, во взгляде доброта. Ярко-голубые глаза открытые и доверчивые. Видно, что ему можно доверять. И видно, что он здесь такой же чужак, как и она сама.