- Три года назад начали чистить армию. Я заглядывал в кое-какие списки - так, по старым связям. И нашел знакомых, но не нашел тебя.
- Удивлен?
- Я бывший начальник разведки твоей кавбригады. Я хочу знать.
- Что ты хочешь знать? То, чего и я не знаю? "Шляпа" молча прихлебывает вино. Неужели он был начальником разведки у отца? Наверно, он был плохим начальником разведки, потому что у него нет ордена.
- Я стал бояться, - вдруг говорит он. - Кажется, не я, а мы стали бояться, мы все. Почему? Мы же голой грудью перли на пулеметы и кричали гордые слова на площадях, когда нас вешали деникинцы.
- Тогда была война, а сейчас - политика. Армия не вмешивается в политику.
- Лукавишь. Занимаетесь вы политикой, вы, которые наверху. - "Шляпа" достает мятую пачку дешевых папирос, протягивает отцу.
- Ты забыл, что я не курю, Тимофей.
- Подумал, что мог закурить, - Тимофей прикуривает. - Ты узнаешь время? Я перестаю его узнавать, это не наше время. Это время говорунов: где они были, комбриг, когда мы с тобой ездили уговаривать Батьку?
Отец - комдив, и я сначала удивляюсь, что его называют комбригом, но потом соображаю, что старый друг в шляпе обращается к нему так, как привык обращаться. А тут опять появляется духанщик, приносит пахучее мясо - много мяса, пожалуй, месячную норму! - и скучно говорит пустые грустные слова:
- Бахчисарай славится шашлыками.
Мы начинаем есть мясо. Оно острое, жгучее, ароматное; мужчины запивают его густым вином, а я - водой. И ем, ем - никогда еще я так вкусно не ел.
- Видел фильму "Красные дьяволята"? Там показано, будто Махно печатал деньги. Зачем врут? Нестор Иванович никогда не печатал никаких денег. Все печатали, а он - нет. Он был честным. Думаю, самым честным, вот как я думаю.
- Поэтому ты и ушел.
- Не поэтому. Где тебя достала офицерская пуля? Под Форосом?
- За Форосом. На пароходы смотрел. Они были перегружены и гудели во все стороны… Рыдали во все стороны, а из моря торчали головы. Как пни после порубки. По ним били из пулемета, по тонущим. Я хотел остановить, но кто-то выстрелил.
- Значит, не все еще были в море.
- Пуля звания не имеет. - Отец усмехается в усы. - Ее звание - калибр, и била она из твоего допотопного кольта. Ты хотел убить меня, Тимофей.
- Если бы хотел - убил.
Мужчины не повышают голосов и не задают вопросов. Зачем зря спрашивать, когда все уже прошло? Отец жив, и его бывший начальник разведки тоже жив, и лучше молча пить вино.
- У Батьки на тебя была последняя надежда. Почему он верил тебе, а взял слово с меня? Брал слово с меня, а тебе просто верил и отдал две тысячи лучших своих сабель лично под твое начало. А ты их бросил, комбриг. Они ворвались в Крым первыми, они проложили дорогу нашей бригаде, а ты их бросил и ускакал аж за Форос смотреть, как тонут беляки.