– Сами вы извращенцы! - кричал Эван. - Вот кто, оказывается, о чем думает, глядя на ее задницу! Бога ради, я хочу показать ее ранимость и уязвимость! Неужели вы этого не понимаете? Я хочу, чтобы зритель понял, чем оборачиваются для женщины все эти процедуры. Она превращается в кусок мяса, с которого содрано все, включая последние остатки человеческого достоинства. Ее задница в буквальном смысле оказывается выставлена напоказ в объективе камеры, и поэтому нам просто позарез необходим кадр, где она была бы снята с тыла!
В ответ на это Нахве просто сложила руки и отказалась участвовать в дальнейших обсуждениях. Она сказала, что не для того отказалась от двух Дездемон и одной Розалинды в Королевском Шекспировском театре, чтобы крупный план ее пятой точки способствовал лучшей продаже видеокассет и дисков с фильмом еще неизвестно какого художественного качества. Лично я считаю, что она абсолютно права, хотя не могу не признаться, что, как и любой мужчина из присутствовавших на съемочной площадке, не имел бы ничего против того, чтобы получить возможность рассмотреть ту самую обсуждаемую задницу.
Впрочем, если хорошенько подумать, наверное, существуют и другие причины, по которым Нахве нет никакого резона показываться в кадре обнаженной. По правде говоря, я стал замечать за собой, что мои убеждения, касающиеся межполовых отношений и сексуальной политики, находятся в постоянной борьбе и неразрешимом противоречии с моими же сексуальными желаниями.
Дорогая Пенни.
Прошло три дня с момента забора яйцеклеток, и настало время поместить их обратно туда, где им и положено находиться. Это, конечно, в том случае, если будет смысл возвращать их в мое тело. Всю дорогу в машине мы с Сэмом сидели молча, и, судя по всему, каждый размышлял о том, сумели ли наши яйцеклетки и сперматозоиды встре титься и правильно соединиться друг с другом. Учитывая весь наш многолетний опыт, они вполне могли просто не заметить друг друга и пройти мимо.
В общем, в итоге выяснилось, что все идет хорошо. В конце концов результатом общих усилий стало появление семи эмбрионов. По словам врачей, это хороший результат. Женщина-врач отвела нас в какую-то маленькую комнату, где чрезвычайно серьезно объяснила, что некоторые эмбрионы очень хороши, а другие не так хороши, а кроме того, один из них уже явно будет забракован, потому что, хотя сперматозоид и оплодотворил яйцеклетку, но развитие эмбриона с первого же часа пошло неправильно, и т. д. и т. п.
В общем, опуская множество подробностей, я могу подвести итог: у нас с Сэмом получились два просто отличных эмбриона и еще два не таких шикарных, но тоже неплохих. Врач сказала, что если мы будем настаивать, то они пересадят нам три из них, но она настоятельно рекомендовала ограничиться двумя, с чем я поспешила согласиться. Я имею в виду, что возможность рождения тройняшек представляется довольно пугающей. Кроме того, я надеялась, что оставшиеся два эмбриона будут заморожены до лучших времен, но выяснилось, что в Спаннерфилде подобные вещи не делаются. Почему - понятия не имею. Короче говоря, несмотря на то, что эта консультация изначально представлялась как объяснение возможных вариантов выбора, в итоге все получилось как всегда: если с тобой общаются специалисты, то в итоге ты соглашаешься поступить именно так, как они предлагают. Если разобраться, я ведь действительно не смогу отличить одного хорошего эмбриона от другого даже под микроскопом (пусть кто-нибудь попробует объяснить мне разницу). Для этого доктора и существуют. В общем, было принято следующее решение: мы с Сэмом согласились на пересадку двух эмбрионов, а остальные останутся в клинике для дальнейших исследований. Похоже, это у них здесь обычная практика и так поступают всегда, если, конечно, родители-доноры не возражают. У нас возражений не возникло.