Тертуллиан медленно превращался из плазменного шара в человеческую фигуру. От него пахнуло мощью звездных энергий, укрощенных и подвластных.
Я с трудом перевел дыхание:
– Ты так меня заикой сделаешь!
– Тебя? – прогудел могучий голос. – Тем и отличаешься от всех, что не падаешь ниц и не бьешь поклоны! Даже не дрогнул.
– А ты мечтал напутать?
– Зачем? – поинтересовался он. – Было бы нужно…
Ну, что решаешь, доблестный сэр Ричард, надежда угнетенных?
Я фыркнул:
– Это я? Не смеши. Никогда я не брался защищать угнетенных. А встречу Робин Гуда – повешу без всяких судебных разбирательств.
– Ладно, это я сам неудачно восшутил. Я узнал, что у тебя был разговор с Князем Лжи.
Я поморщился:
– Мог бы соврать, что просто пришел меня навестить? А там бы за разговором и выведал бы все! Я такой, сразу проболтаюсь.
– Врать нехорошо, – сообщил он, но, как я заметил, без особой убежденности. – Грех.
– Это не вранье, а комплимент.
– Ты ж мужчина!
– Мужчины легче ловятся на комплименты, – сообщил я, – чем женщины. Да, разговор был. Хочешь сказать, обманывает?
Огненная фигура, медленно ступая, прошлась по комнате, словно проверяя работу плазменных суставов. Когда Тертуллиан повернулся ко мне, сердце мое дрогнуло при виде бешеного огня на месте лица.
– Нет, – гулко ответил он. – Не обманывает.
– Точно? -Да.
– Потому что не один, – уточнил я. – Обе стороны согласились, что меня нужно убрать?
Он покачал головой, по ярко освещенным стенам пробежал ослепляющий свет.
– Не убрать, – уточнил он. – А позволить тебе вернуться.
Я перевел дыхание.
– Вот так и начнешь снова верить в доброту и милосердие… гм… нечеловеческое.
– Ты должен всегда верить, – ответил он наставительно. – Все-таки ты родился христианином.
Я буркнул:
– Христианами становятся, а не рождаются… как сказал один великий философ. Не припомню его имени…
Тертуллиан отмахнулся:
– Да кто его теперь помнит. Так что ты решил? Я сказал задумчиво:
– И еще он сказал, щас процитирую, у меня теперь с памятью все в порядке: «Душа, сколько я знаю, не христианка: ведь душа обыкновенно становится христианкой, а не рождается ею». Смелая и оригинальная мысль! Довольно еретическая, кстати, зато открывающая перспективы… Гм, так как же его звали?
Он сказал с неудовольствием:
– Да какая тебе разница?
– Да просто интересно. Какая-то смешная фамилия… Он сказал раздраженно:
– Ничего в ней смешного! И хватит прикидываться, будто не знаешь автора. Я это сказал, я! Ну и что?
– А то, – ответил я с удовлетворением, – что в Армландии людские души далеки от христианства. А это значит, что будут множиться адвокаты, договора, а слово чести исчезнет. Я тоже тут посоветовался с Господом, и мы решили…