– Я понял тебя, – сказал Дренадан. – Но если я все же приду? Что тогда со мной будет?
Лакгаэр чуть наклонил голову к плечу и прищурился. Он вспоминал одно старое мандреченское выражение.
– Тогда я покажу тебе дорогу, по которой ты давно должен был пройти, – сказал глава Нолдокора. – Прощай, жрец. До свиданья, князь.
Снизу уже тянулись руки – эльфы хотели помочь спуститься своему предводителю. Но несколько свободных рук, чтобы подхватить спрыгнувшую Ваниэль, в толпе тоже нашлись.
– Чего это Лакгаэр на вас так взъелся? – спросил Митя.
– И что это значит, «покажет дорогу, по которой ты давно должен пройти»? – спросил Иван.
– Так мы называли показательную казнь в воспитательном лагере во время бунта Детей Волоса, – ответил волхв.
– Ты такой старый? – удивился Митя и тихо ойкнул, смутившись. – Прости, Дренадан...
– Я не женщина, чтобы стесняться своего возраста, – пожал плечами волхв.
– Надо же, ведь сколько лет прошло, – сказал князь задумчиво. – А они все не могут вам простить...
Дренадан не ответил. Он смотрел вслед эльфам.
Окруженные дружинниками князя, гости двигались в сторону дороги. Чистильщики сбились тесной кучкой у почти прогоревшего Купальца и ничем не пытались препятствовать исходу своих врагов.
– Кто у них там заводила? – спросил Иван, тоже глядя на Чистильщиков.
– Светозар, – сказал Митя. Княжич хотел добавить: «Мой друг», но вдруг понял, что не может этого сделать.
– Старший сын купца первой гильдии Пафнутия Жадного, – добавил Владислав.
Князь покачал головой:
– Опасный зверь этот Светозар.
– Почему? – спросил Митя.
– Он уже умеет проигрывать, – ответил князь.
* * *
Россыпь синих искр озарила темноту. Лакгаэр завесил над носовой фигурой последней ладьи, ждавшей эльфов, магический шар. С дороги казалось, что в руках деревянной статуи Ульмо вспыхнул факел.
– Ты солгала, чтобы спасти всех нас? – спросил Марфор.
– Не только поэтому, – ответила Ваниэль.
Ульрик покосился на Марфора и эльфку, потом на княжеского дружинника, идущего рядом с ними. Воин крепко сжимал в руках факел и сосредоточенно смотрел в сторону леса. Он никак не показал, что понял слова эльфа. Возможно, дружинник опасался последней безумной попытки Чистильщиков не дать сидхам уйти и был весь поглощен наблюдением за подступами к дороге, или действительно не знал эльфийского.
– А вы дома не могли бы поговорить? – спросил однорукий столяр.
– Ты так его любишь, – продолжал Марфор. – Но за что? Я его тоже знаю. Он холоден, как черный лед, и для достижения своей цели пойдет не то что по головам – по трупам.
– Кто бы говорил, – вспылила Ваниэль. – Эльф, который за деньги делал все! Все! До тех пор, пока...